подать на высочайшее имя прошение о вспомоществовании.
Ей, больной, совершенно отжившей и отрешившейся от всего прошлого, и в голову не приходило, конечно, никакое воспоминание о прошлом, давно пережитом… Но не так взглянул на дело государь. Первоначально он, узнав из доклада управляющего комиссией о прошении, что просьба идет от особы титулованной, назначил сравнительно крупную сумму для выдачи, но в минуту подписания бумаги, увидав на прошении имя княгини Несвицкой, рожденной Лешерн, порывистым жестом разорвал бумагу, сказав:
– Этой?! Никогда… и ничего!!»
Словом, и этот пример, каких было немало, говорит, прежде всего, о мстительной натуре императора. Однако в случае с Жадимировской и Трубецким Николай Павлович мстил почему-то князю. Заметим не женщине, а мужчине. И мстил более чем страшно…
Князь Сергей Васильевич Трубецкой
Приметы бежавшего: «Князь Трубецкой высокого роста, темно-русый, худощав, имеет вид истощенного человека, носит бороду».
Он родился в 1815 году в семье генерала от кавалерии, сенатора князя Василия Сергеевича Трубецкого (1776–1841). «Из природных российских князей». Василий Сергеевич участвовал в кампании 1805 г. адъютантом самого Багратиона. В 1806 г. состоял при командующем русскими войсками. В Отечественную войну 1812 г. был генерал-адъютантом при императоре Александре I. Слыл храбрым и стойким офицером и генералом. За несколько лет до кончины возглавил «Комитет о разборе и призрении нищих». Мать Сергея – Софья Андреевна Вейс была дочерью простого виленского полицмейстера. Трубецкие были очень близки ко двору. Кроме Сергея у них было еще четыре сына и шесть дочерей. Старший брат Александр (1813–1889), штаб-ротмистр Кавалергардского полка, был фаворитом императрицы Александры Федоровны, которая нежно называла его «Бархатом». Сестра Мария (1819–1895), известная красавица, была фрейлиной двора.
Сергея, как дворянина из знатного рода, уже с отрочества записали в камер-пажи, а осенью 1833 года он становится корнетом Кавалергардского полка. Служба в гвардии, при дворе в мирное время не была особенно тягостной. Молодые кавалергарды все свободное время проводили весело и шумно. Не исключением стал и корнет Трубецкой, фамилия которого все чаще и чаще стала попадать в штрафной журнал полка. Сначала его «шалости» были «мелкими»: курение не вовремя трубки перед фронтом полка, прогулки рядом с подпрапорщиком, отлучки с места дежурства. Но вскоре появляется уже не «шалость», а проступок, совершенный им совместно со штаб-ротмистром Кротковым:
«11 числа сего месяца, узнав, что графиня Бобринская с гостями должны были гулять на лодках по Большой Неве и Черной речке, вознамерились в шутку ехать им навстречу с зажженными факелами и пустым гробом…» (Записано 14 августа 1834 года).
Именно за это в сентябре 1834 года Трубецкого переводят в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, откуда «после исправления» возвращают обратно в декабре того же года.
Следующий проступок Сергей совершает вместе
