Ивановича, – Полинька взглянула на меня с озорным блеском в голубых глазках. – Владимир Александрович приглашал меня танцевать два раза! Барышень было мало, поэтому общество простило ему эту маленькую непристойность. Заметь, Маша, ни никого больше он столько не ангажировал. Я, верно, ему понравилась.
О, без сомнения. Кроме как на нашу Полину Павловну, на губернаторском балу обычно и взглянуть-то не на кого. Однажды Полинька взяла меня туда с собой, хотела показать настоящий праздник. Я, конечно, впечатлилась. Особенно от губернских дам. Они рядом с моей изящной белокурой барышней смотрелись, как курицы возле лебедушки. Да и вели себя также.
А вообще кавалеры всегда от Полины без ума. Павел Петрович уже давно бы выдал ее замуж – невеста она не только красивая, но и богатая, но Поля ждет принца. Так отцу и сказала: мол, кавалеры хороши, но моего принца среди них нет. Павел Петрович тогда усмехнулся, против ничего не сказал – очень уж он дочку любит, а потому потакает ей во всем.
– А знаешь, Маша, отчего я особенно счастлива? – спросила Полинька, раскинувшись на кровати.
– Отчего же?
– От того, что Владимир Александрович через три дня приедет к нам в гости!
– Папенька ваш его пригласил? – поинтересовалась я, не испытывая впрочем особого восторга. Ну а что? Павел Петрович, наш хлебосольный хозяин, уже не раз приглашал в Светлое молодых людей, которые понравились Полине. Мол, вдруг принц?.. – Владимир Александрович приедет вместе с другом?
– В том-то и дело, что не с другом, а один, – барышня мечтательно закатила глаза. – Шишкин пригласил его погостить и поохотиться, а у самого вдруг какие-то дела с губернатором оказались, поэтому господин Навроцкий остался не у дел и теперь скучает. Бал его, знаешь ли, тоже не развлек. Когда же батюшка пригласил его к нам, он воодушевился, обрадовался. Маша, милая, только представь, к нам приедет самый чудесный мужчина на свете!..
Барин наш, кстати, дочкины восторги разделял, хоть и не демонстрировал так явно. Его камердинер Иван Петрович рассказывал, будто тот отзывался о госте, как о достойном интересном молодом человеке. Дескать, и богат, и умен, и красив, и в беседе за пояс заткнет любого знакомого ему умника и острослова.
Восторги, охи и ахи звучали в Светлом все три дня, пока Навроцкий, наконец, не соизволил приехать. Посмотреть на «самого лучшего мужчину на свете» сбежалась вся челядь. Всем было любопытно, для кого доставали лучшие перины и одеяла, самые дорогие праздничные сервизы и тысячу раз выдраивали господский дом от подвала до чердака.
А потому я, конечно же, пообещала «разведывательному отряду» открыть двери столовой шире, чтобы молодого барина было видно хотя бы немного.
Господа, в ожидании чая, беседовали о чем-то веселом, слышался звонкий смех Полиньки и добродушный бас Павла Петровича.
– О, а вот и наш чудесный напиток прибыл, – сказал, улыбаясь, Павел Петрович, едва я с подносом появилась на пороге. – Рекомендую, Владимир Александрович, наш светловский сбор. Более нигде вы такого
