мной задницу. До горла.
Папа был ошарашен. В сумраке слабо освещенной комнаты виднелись его выкатившиеся глаза и стремительно темнеющее лицо. «Не хватил бы удар! – подумал Каранелли. – Тогда придется еще раз ехать к новому Папе».
– Бог покарает тебя!
Пий с трудом сдерживался, чтобы не взмахнуть рукой, отдавая приказ на уничтожение наглеца. Но убить посланника Наполеона в резиденции – то же самое, что подписать себе смертный приговор. Он отчетливо помнил, какая судьба постигла его предшественника, когда, разгоняя толпу во время беспорядков, швейцарские гвардейцы из охраны смертельно ранили французского генерала Дефо. Бонапарт просто сравняет резиденцию с землей. Вместе с Папой.
– Бог карает только тех дураков, которые в него верят.
Каранелли хотелось засмеяться. Мог ли думать тогда шестилетний малыш, как замкнется этот круг в споре о религии? Что он точь-в-точь повторит слова, сказанные так давно тем противным соседом? Да еще не кому-нибудь, самому Папе Римскому!
Заканчивая аудиенцию, Папа уже овладел собой. Щеки приобрели нормальный цвет, голос тверд и властен, как и надлежит викарию Христа.
– Вам, генерал, следует знать, что в Риме нынче неспокойно. По ночам грабители, коих развелось великое множество, случается, даже нападают на дома, а не только на подвыпивших прохожих.
Превосходно! Это уже почти угроза.
– Не беспокойтесь Ваше Святейшество, у нас достаточно оружия, а пороха хватит, чтобы разогнать всех грабителей Рима. И не только грабителей.
Кардинал Консальви бесшумно подошел к Папе и, глядя в спину выходящему Каранелли, сказал:
– Скоро французские генералы начнут прямо здесь справлять нужду. Неужели церковь должна стерпеть и это?
– Нет. Бог покарает этого еретика! Ты слышал, у них много пороха.
Консальви задумчиво смотрел в сторону двери, за которой скрылся генерал. Потом негромко произнес:
– Напьются и взорвутся на порохе?
– Если на то будет воля Божья.
Ночь набросилась на Рим, словно черная пантера. Еще несколько минут назад падающее за горизонт солнце рисовало бордовую дорожку на воде, а теперь темное южное небо в песчинках звезд накрыло город. Новолуние. День прибытия, а главное, ночь, подобраны лучшим астрономом Франции.
Во дворе замка гигант Фико что-то тихо сказал кучеру, и карета, выехав со двора, быстро затерялась в темноте на улицах города.
– Это даже к лучшему, – произнес кардинал, когда ему доложили об отъезде кареты, – будет кому рассказать, как хорошо мы встретили посланника французского императора.
Немногочисленные охранники заняли посты. Двое – у запертых ворот, двое – у входа в замок, еще один – с боковой стороны, куда выходили окна. Глухие стены не охранялись, они неприступны.
С верхнего этажа раздавался звон стеклянной посуды, громкие пьяные выкрики и невнятное
