Нимея не была, а пребывание тут стало вопросом жизни и смерти.
– Нимея?
– Наконец-то! – Она встает навстречу друзьям и сглатывает.
Сейчас? Сейчас.
– Давайте живее, не хочу тут долго торчать. Справитесь без лопат?
– Разумеется. – Якоб манерно кланяется, и его светлые кудряшки падают на лоб.
Якоб, Листан и Рейв встают у могилы друга, переглянувшись.
– Портрет убрать нужно, – роняет Рейв. Ему не по себе. Он переминается с ноги на ногу и смотрит на свежую землю так, будто она сейчас разверзнется и поглотит всех в свои недра следом за Фандером.
Нимея не ждет, что это сделает кто-то из парней, она давно хочет заняться хоть чем-то, чтобы не торчать у могилы столбом в ожидании развязки. Подходит и с силой тянет за погребальный шест. Здоровенный портрет Фандера оказывается у нее в руках, и, замерев на пару секунд, Нимея опускает его на скамейку, не решившись бросить в кусты. Собирает траурные лампадки, цветы, которыми усыпали свежую землю. В памяти воскресают люди, которые принесли сюда эти похоронные атрибуты, становится даже жаль, что приходится тревожить то, что они считали важным.
Пока Рейв, Листан и Якоб, подняв руки, напевно шепчут длинную формулу, состоящую из нескольких заклинаний, Нимея укладывает букеты в аккуратную кучку и никак не может посмотреть на то, что происходит с могилой ее врага.
Парням, кажется, сложно достать гроб из земли с помощью магии, хотя три года назад каждый из них мог бы это сделать не напрягаясь. Все так изменилось, Нимее их даже жаль.
– Нем, мы закончили, – негромко зовет Рейв и отступает, открывая ей обзор.
Идеальные черные фраки парней все в земле, они отряхивают руки и вытирают взмокшие лбы. Магия будто запустила какой-то хитрый механизм: земля пенится, трясется, и черный гроб появляется на поверхности. Почва, рвущаяся наверх вместе с ним, всасывается обратно и спустя пару минут становится совершенно ровной, даже притоптанной, а гроб стоит сверху совершенно чистый.
– Ого, – шепчет Нимея, пока парни самодовольно отряхиваются. – Ну хоть где-то пригодилась ваша великая сила. Может, вам открыть ритуальное бюро?
И все трое, закатив глаза, начинают ворчать, что в Нимее нет ни капли уважения и благодарности.
– Что верно, то верно, – бормочет она, подходя к гробу.
У Нимеи к горлу подкатывает тошнота, потому что встретиться с тем, что там спрятано, совсем непросто.
– Нем? Мы можем сами…
– Вы шутите, девочки? – усмехается она, и это звучит убедительно.
Нимея привыкла быть сильнее всех и уж тем более не может допустить, чтобы кто-то решил, будто у нее труп Фандера Хардина вызывает какие-то особенные эмоции.
Она касается гладкой ледяной крышки, остро пахнущей сырой землей
