побежал, по пути заглянув в сортир, руки помыл. А вот на завтраке меня окликнули, похоже старый знакомый Сашки. Сослуживец.
Был тот в шинели, видимо бушлаты ещё не используют, в шапке-ушанке, ремень, на котором только штык-нож. Сапоги на ногах, видны солдатские шаровары. Испорченный телевиденьем, я был уверен, что все солдаты-интернационалисты ходят в форме «мабута», или «афганка», как её ещё называют, с бушлатами зимой. А тут обычный солдатик. Встреть такого в сорок пятом, разницы не увидишь, летом, наверное, пилотки носят. Тот был худ, острый кадык торчал. С кем бы посмотреть, что тот из одного призыва с Сашкой? У бойца было две вещмешка за спиной.
– Я тебя в палате подожду, – сказал тот, заглянув в столовую. Видимо где моя палата ему объяснили.
– Хорошо.
Я быстро доел, была на удивление вкусная манка, со сливочным маслом, так что допил стакан шиповника, и поспешил в палату. Тот первый шагнул ко мне, вставая с койки, и мы обнялись, хлопая друг друга по спине.
– Тут можно говорить? – уточнил тот, опасливо поглядывая на других раненых.
– Парни из десантуры. Временно, у нас тут распределительный блок, ждут самолёта. Вчера Тоху в Душанбе отправили.
– Да? Вот чёрт, я вещи его привёз. Вот твой вещмешок. Тут всё что было. Наш взвод вчера колонну сопровождал в Кабул, заодно привезли вещи, наши у складов, там погрузка идёт, скоро обратно двинем, мы в казармах у комендатуры ночевали. Вчера не успели, а сегодня меня взводный в медсанбат отправил.
Положив вещмешок на койку, я сел в изголовье и сослуживец рядом. Тот только верхние пуговицы шинели расстегнул и шапку снял, сказал, что ненадолго. До сих пор без понятия кто это.
– Автомат мой где?
– Так взводный забрал. Твой и пулемёт Тохи. Он же отвечает.
Это новость, то что Анатолий пулемётчик, я не знал. Видимо с ручником бегал.
– Говорят сколько тебе тут?
– Сегодня на рентген, до этого не до меня было. Если трещин в черепе и на руке не будет, через неделю выпустят. Как швы на голове снимут.
– Кровь я видел у тебя на голове. Та старуха, что тебя била, пока другие держали, сбежала.
– Много убитых было?
– У нас в батальоне двое ранено, миномётами накрыло. Мы их вчера привезли, это вам с вертолётом повезло, уже, наверное, были у хирурга. Причём не понятно чьи миномёты были. У баб афганских только убитых пятеро. Особисты на это ничего не говорят, только Кашалота трясут, что ранил Тоху. Вроде решили, что не его вина. Комбат там надавил, чтобы отстали от Серёги, а то тот совсем бледным стал. Да, я у медсестры спросил, ты три дня без сознания был?
– Да, вчера утром очнулся, так что новостей у меня особо нет. У вас как?
– Да у нас тихо, если бы не тот налёт, где двоих ранило, да «Урал» сгорел, и вспомнить нечего. О, я с комендачами пообщался, говорят они ночью крупную партию опиума взяли. Там вроде премии за это дают. Билеты
