ритм, в котором я давно уже потерялась, перестала быть, стала чем-то… или кем-то новым рядом с ним.
И он, кажется, тоже, потому что обжигающее щеку дыхание течет по скуле, протягивает за собой по коже его шепот:
– Тан-н-н-иии. Моя несносная Тан-н-ннниии…
В срывающемся ритме это ударяет ничуть не слабее пламени, и удовольствие, собирающееся тугим жаром внизу живота, идет по нарастающей. Волной изумрудного цвета, высотой, которая накроет меня с головой и утащит на дно, откуда одной не выбраться.
Но я ведь больше не одна, правда?
Поэтому не отказываю себе в удовольствии прошептать:
– С Днем Рождения, Джерман.
Глядя ему в глаза.
Сильнее сводя ноги на его бедрах и сжимаясь… тоже сильнее, отпуская себя в полыхнувший взгляд, как в эпицентр шторма.
Волной меня все-таки накрыло, ударом, сильным и резким.
Огненной пульсацией, рычанием в губы, моей дрожью и его дрожью – в ответ.
Дрожью, бьющей в меня вместе с освободившимся пламенем, накатывающей наслаждением снова и снова, до одури, до мельтешащих перед глазами искр и странного, рассыпающегося металлом и стеклом звона в ушах.
Кажется, я снова кричала, и кажется, на этот раз его имя.
Впиваясь ногтями в его плечи, и подаваясь навстречу снова и снова. Горящие от поцелуев губы обожгло, а пламя, лизнув потолок, обрушилось на нас всей своей мощью.
Содрогаясь в кольце сильных рук, я цеплялась за взгляд Гроу.
Цеплялась, пока языки пламени таяли в воздухе под ритмичные удары сердца. Пока сквозь рассеивающийся пар, все еще подрагивающая, прижатая к стене сильным телом, я не увидела душевую кабину. Ее очертания выступали из дымки, как водный дракон из стелящегося над океаном тумана.
Цеплялась, пока он не подался назад, позволяя мне осторожненько сползти на пол, но по-прежнему придерживая за талию.
Цеплялась, пока не вернулась в реальность вместе с ним, пока зелень из его глаз не вытеснил простой цвет человеческой радужки. В эту минуту Гроу посмотрел мне в глаза и сказал очень выразительно и отчетливо:
– Когда-нибудь, Танни, я тебя убью.
Да, это определенно именно то, что я хотела сейчас услышать.
Впрочем, озвучить свои мысли я не успела: сейчас, когда пар окончательно рассеялся, я отчетливо увидела душевую кабину. Которой было очень нехорошо: часть стены выломана вместе с душем, стекло осыпалось и лежит аккуратной горкой, из трубы хлещет вода (судя по всему, пар был именно от нее).
– Упс, – сказала я. – Это что, мы закипятили водичку?
То есть сейчас она, кажется, уже была не горячая. Я надеюсь. Потому что лужа медленно, но верно, подбиралась по дорогущей плитке к нашим ногам.
– А ты как думаешь? – огрызнулся Гроу и переставил меня подальше.
После чего подтянул джинсы и направился к кабине, смачно хрустя осколками под подошвами. Пока он перекрывал воду, на меня напал ржач. То есть самый
