принимающее смерть («я начинаю с трепетным интересом, жгучим любопытством ждать смерти»), оно на самом деле являет собою концентрированный гимн жизни. Заканчивается оно так: «Знаете ли вы, что значит видеть жизнь как на ладони? Видеть отчетливо и ясно все выпуклости и рельефы, которые казались непостижимо громадными… Все мелочи и детали, которые казались слишком микроскопическими для глаз?.. Переживать все это, видеть это так близко… И в то же время чувствовать, что все это так неизмеримо далеко. Знаете ли вы, что значит с нежной внимательностью любоваться этой громадой, трепетно и страстно любить каждое движение, каждое биение пульса молодой, только что развернувшейся жизни?.. И знать, что ни одна секунда не властна над тобой, что одним словом, без страха, без сожаления ты можешь прервать ее, навеки покончив с сознанием…» Это, безусловно, производит впечатление – и немудрено, что молодой литературный критик Корней Чуковский в одном из своих обзоров отнес «Письмо перед казнью» к «лучшим страницам русской литературы за 1908 год».
Климовой вообще свойственно (настоящее время здесь – намеренность, а не ошибка) производить впечатление. Написанная в 1966 году – 48 лет спустя после ее смерти – документальная повесть «Золотая медаль» никогда не встречавшегося с ней Варлама Шаламова полна восторженного чувства. («Влюбиться в Наталью Климову немудрено», – пишет Шаламов, тоже выбирая настоящее время.)
Примерно такого же чувства полна работа Григория Кана «Наталья Климова. Жизнь и борьба», вышедшая в петербургском Издательстве имени Н. И. Новикова. Несмотря на название, отдающее советской биографической серией «Жизнь пламенных революционеров» (его отчасти можно оправдать тем, что Климова и вправду была пламенной революционеркой), это очень хорошая книжка. Во многом именно из-за такого восторженного отношения автора к своей героине, иногда доходящего до совершенной наивности, до каких-то прямо обид за Климову на давно уже умерших людей. Например, про Мережковского с Гиппиус, которым Климова, встретившаяся им в Париже в 1910 году, не понравилась, он пишет, что «они оказались слепы, пройдя мимо яркого, глубокого и талантливого человека».
Такое отношение автора к героине делает книгу Кана подлинным романом, а не просто биографическим исследованием. Хотя даже сухого изложения фактов ее биографии достаточно для того, чтобы захватило дыхание.
Она родилась в 1885 году в Рязани в семье присяжного поверенного, впоследствии видного члена партии октябристов, члена Госсовета. В 1903-м – уехала в Петербург на курсы. В 1906-м – вступила в Боевую организацию максималистов, участвовала в организации нападения на Госсовет, где заседал ее отец (которого она никогда не переставала любить и которому впоследствии писала из тюрьмы нежнейшие письма). Когда императорским указом работа Совета была приостановлена, максималисты решили устроить взрыв на служебной даче Столыпина. Одну из бомб, которыми были нагружены террористы-смертники, Климова привезла на конспиративную квартиру
