слегка поднялось и оторвалось от земли. Распятые руки ужасно болели, оковы раздирали запястья в клочья, так что кровь из ран алыми ручейками стекала по рукам до локтей, затекая в рваные рукава платья, пачкая их. Некоторые из ручейков останавливались раньше, набираясь в обильную каплю, свисающую с кожи и падающую вниз. Так что под ними образовывались небольшие лужицы, которые постепенно густели и впитывались в каменный пол. Устало перебирая ногами, она пыталась достать коленями пола, чтобы хоть немного ослабить невыносимую боль. Но она не кричала. Лишь, как всегда, безмолвно терпела прикосновения его мерзкого, склизкого языка на своей измученной коже. То, как он спускается ниже по шее, обнажив ее грудь, вгрызаясь зубами в соски, сдавливая их с невыносимой силой. Хотелось плакать, но она не могла. Точнее, она плакала без слез где-то там внутри себя.
Но что-то пошло не так, и, издав жуткий скрип, механизм пошатнулся, и цепь сама по себе закрутилась, ослабляясь. Вирса мертвым грузом упала на пол, сначала на колени, опрокинувшись после назад. Мужчина не сдавал своих позиций, нависая над женщиной, как хищник над жертвой, принялся рвать на ней платье. Отбрасывая по кускам в сторону корсет, взял подол юбки у самого края и, применив силу, разорвал его до самого основания, после забравшись рукой под подол её нижней юбки.
Широко открыв глаза, Вирса очнулась, приподнявшись, она схватила стражника за серо-коричневые одежды, отшвырнула его к стене, к которой была прикреплена вторая цепь. Так, словно это была не слабая женщина, а здоровенный мужик. Окончательно поднявшись на ноги, пошатнувшись в сторону. Рваное платье окончательно свалилось с её тела. Вирса подошла к человеку и грузом навалившись на него сверху, прошептала: «А ты хочешь любви и ласки?!» Тогда она прижала свои покрасневшие от крови ладони к его сердцу и прошептала: «Кем был по жизни, тем и будь». И в тот же миг человек превратился в крысу. Обычную серую крысу, выползающую из-под одежды.
– «Ведьма!» – заорал второй стражник и бросился на неё, обеими руками схватив её за запястья, стараясь сдержать её руки. Так, чтобы она не могла дотронуться до него. Но женщина оказалась сильнее, с ненавистью и гневом, ярко выраженным на её лице, Вирса сжала его голову ладонями, словно в тиски, прижала мужчину к стене. Её глаза блестели пламенем, а из приоткрытого рта шел пар. И вот, когда его череп уже, казалось, вот-вот затрещит и лопнет, что-то отбросило женщину в сторону, оторвав её руки от головы стражника. И лишь когда мужчина открыл глаза, понял, что его спасением оказался тот самый молодой человек, что и поймал Вирсу.
– «Пошел прочь!» – грубо окликнул он стражника, и тот послушно, спотыкаясь, побежал к выходу. – «Ну всё, успокойся! Тебя больше никто не тронет!» – молодой человек приблизился к женщине, но она, отшатнувшись от него, прижалась спиной к стене. Обернувшись, прикрывая обнаженное тело рваной, серой от грязи рубахой, Вирса сползла вниз, упала на колени
