снежная лавина, они выбежали в крепостной двор, в котором стремительно нарастала суматоха. Посреди толпы стражей разодетый в пестрый костюм для представлений стоял молодой парнишка с растрёпанными кудрями на взмокшей голове. Сипя и надрываясь на каждом слове, он взахлёб рассказывал что-то окружающим, то хватая себя за волосы, то рисуя пальцем длинные линии на трепещущей груди.
Грозно рявкнув на конюхов, чтобы те седлали лошадей, Хейндир приказал толпе расступиться. Но не успел он подойти ближе, как парень сам подбежал к нему и, рухнув к нему в ноги, начал сбивчиво тараторить.
– Господин, прошу вас, помогите, прошу, у нас беда!
– Что случилось?
– Её… её убили!
– Кого?
– Элатиэль, нашу певицу, – по раскрасневшемуся лицу парня текли слёзы, а глаза были полны боли и печали. – Прошу, помогите нам, молю вас…
– Успокойся и скажи, что с ней сделали? – Хейндир припал на колено, и его лицо оказалось на одном уровне с лицом мальчика.
– Её порезали… её голова… там… я не могу, не могу, – парень закрыл лицо руками и горько заплакал не в силах произнести больше ни слова.
– Тише, тише, – Хейндир кое-как попытался его успокоить, но ничего не помогало. – Где эти чёртовы кони?!
В ответ на негодование командира из конюшни вывели шесть лошадей. Пятеро из них имели различные оттенки каштановой масти, а впереди них под уздцы вели чистокровного жеребца с пышной черной гривой. Он был крупен и статен, шерсть на его ухоженных и крутых боках лоснилась и блестела в свете фонарей, а в больший глазах виднелись воля и ум сродни человеческому. Он был весь чёрен как вороньи крылья, кроме белоснежных носок, поднимавшихся от его копыт. Имя ему было – Фриген-Фотель, Морозная Поступь. Он был личным конём Хейндира, обладал крутым нравом и неминуемо сбрасывал со спины любого всадника, кроме любимого хозяина.
Командующий Уонлинг быстро составил отряд сопровождения из присутствовавших стражей. Подчиняясь приказу, они в считанные минуты нацепили на себя боевые доспехи и вслед за командиром оседлали жеребцов. Тем временем юный актёр перестал рыдать и лишь медленно раскачивался, сидя на голой земле и бормоча себе под нос что-то невнятное и невразумительное. Сидя верхом, Хромос подъехал к нему и протянул руку.
– Малец, сможешь удержаться в седле? – Хромос постарался изобразить самый добрый и мягкий голос, на который только был способен.
Парень поднял на него глаза и Хромос увидел в них грусть, боль потери и разраставшуюся пустоту. Казалось, что вместе с жизнью убитой, оборвалась и его жизнь.
– Да… – еле выдавил он из себя.
Дрожащей рукой он потянулся навстречу Хромосу, но у него не оказалась сил даже чтобы подняться с земли, не то чтобы залезть на лошадь. Тогда двое стражников подхватили его под руки и буквально закинули за спину капитану. Выстроившись в колонну, всадники пришпорили лошадей и галопом выехали из крепостных ворот.
В вечернее время городские улицы становились свободными от громоздких повозок, и их заполняли
