рубахи и кудлатые бороды. Несколько мусульман уже направлялись к кафе. Свирепые здоровяки с кинжалами за поясом. У одного и вовсе пистолет, которому стукнуло не меньше полувека.
Пусть англичане были хмельны и надменны, но остатки благоразумия уцелели. Они понимали, что в эпоху Британской империи, два века тонким и непрочным покровом расползавшейся по земному шару, будут уже не первыми солдатами Короны, бесследно сгинувшими в толпе обидчивых туземцев. В душе имперской Британии жуткая судьба Гордона Хартумского[9] оставила столь же болезненный след, какой через столетие оставит смерть одной сказочной принцессы.
– Ладно, уходим, – сказал вожак и добавил, глянув на Стэнтона: – Ты идешь с нами. Гай, возьми его вещмешок.
Хью вновь напрягся. Рюкзак они не получат.
И вновь хозяин разрядил ситуацию:
– Нет. Мой друг не оскорблял Пророка. Он остается. Вы уходите.
Дверь распахнулась, на пороге возникли первые истомленные жаждой посетители, а через минуту в тесное кафе набилось с десяток мусульман, которые озадаченно поглядывали на чужаков, явно чего-то не поделивших. Хозяин что-то сказал на турецком. Взгляды стали еще враждебнее.
– Лучше не попадайся мне на глаза, – прорычал вожак, вплотную шагнув к Стэнтону. Стараясь сохранить достоинство, под угрюмыми взглядами англичане вышли на площадь.
Стэнтон поблагодарил своего спасителя.
– Это я должен вас благодарить, – ответил хозяин. – В нашем городе не часто встретишь чужеземного крестоносца, который относится к мусульманам как к ровне.
– Вы хорошо говорите по-английски, – заметил Стэнтон.
– Только когда сам этого хочу. Прошу вас, еще чашку кофе.
9
После доклада Сенгупты Стэнтон и Маккласки через двор шагали к дому декана.
– Вы всерьез думаете, что сможете отправить меня в 1914 год? – Хью старался перекричать разыгравшуюся бурю. – И едва это произойдет… прежних ста одиннадцати лет как не бывало?
– Твоя задача сотворить их заново.
– Но тем самым вы стираете все земное население, убиваете миллиарды людей.
– Нельзя убить того, кто не родился, – сказала Маккласки. – Но все мы родимся заново и будем лучше! Возникнет человечество, сотворенное из тех же органических компонентов, с тем же ДНК, но радикально улучшенное массовым впрыскиванием крови, которая уже не прольется на полях Фландрии, во всех других войнах и геноцидах. Все мы вернемся, капитан! Людское множество возродится, но только не больным тошнотворным скопищем духовных дегенератов, готовящихся к вымиранию, а подлинными человеками. Какими, я верю, нас замыслил Господь. Иначе зачем он дает нам еще одну возможность все исправить?
Они подошли к дому. Маккласки открыла дверь, но Хью замешкался на пороге. В прихожую наметало снег.
– Господь? – переспросил Стэнтон. – По-вашему,
Чарлз Джордж Гордон (1833–1885) – один из самых известных британских генералов. В ходе восстания махдистов, осадивших Хартум, был обезглавлен.
