несмотря на поздний час кто-то не спал. Гвардия никогда не нарушала покоя Советников, да и большая часть всегда находилась в левом крыле. Разумовский никогда после полуночи не гулял по коридорам Совета, но разговор с Виктором задержал его от привычной рутины. В полумраке, он примкнул к теням, стараясь не выходить под ореолы ламп, и не привлекая лишнего внимания направился вглубь левого крыла. Чем дальше он продвигался, тем больше охраны. Молчаливые, только чародеи, будто специально не смотрящие куда сказано. Михаил замер на некотором отдалении, не стремясь перейти яркую границу света, где его могли бы обнаружить.
Первый этаж, где несколько лестниц уводили наверх, хорошо освещался. Громоздкая люстра, подвешенная под высоким потолком, не позволяла теням завладеть холлом левого крыла, но узкие коридоры, что уводили под лестницы не освещались будто вовсе, и Михаил чувствовал странное шевеление сил. Он скрылся в алькове за тяжёлыми бархатными шторами, где висела безобразная картина с кем-то значимым для Высшего Совета, но оттуда можно было наблюдать, оставаясь не замеченным.
Нечто держало его за рёбра, заставляя смотреть и слушать. Гвардия не говорила. Стояла по выправке, ни на секунду не расслабляясь, каждый чародей смотрел только перед собой. Слишком неестественно. Михаил снова обратил взор на люстру, расшатывая одну из изогнутых пластин из блестящего металла, что рассеивала свет. Скрип привлёк внимание гвардейцев. Пластина оторвалась и рухнула на пол, прыгая по дорогому мрамору. Мгновенная атака на металл не удивила Михаила, скорее только подтвердила некую чрезмерную подчинённость гвардии. Они все ударили в одно место, разрушая пол, пытаясь избавить от мнимой угрозы.
Разумовский не был уверен, но догадывался, что гвардия отреагирует так и на него. Присмотревшись, он заметил связи рун, что служили охраной от любопытных. Нехотя, он выглянул из укрытия, чтобы лучше посмотреть, что творится в левом крыле. В дневное время суток такого не бывает. Каждый мог свободно здесь ходить и не попадать под столь пристальное внимание. Могущественная защита была возведена только на ночь, в этом он был уверен. Михаил вжался в стену и просто ждал, позволяя времени открыть для него секреты. Но стрелки на его наручных часах лениво ползли вперёд, а ничего не происходило.
Никогда терпение не становилось его верным спутником, но ночь властвовала, а ему хотелось знать. Поэтому он ждал. Долго, молча, не пытаясь перейти границ, чтобы не обличить себя. Впервые он принял это, как большую пользу и был вознаграждён. Шевеление началось спустя, в тот момент, когда солнце должно показаться из-за ленты горизонта, но набежавшие тучи, удерживали мрак ночи. Гвардия вдруг отступила, а Михаил почувствовал вибрацию купола. Суматоха не набирала оборот, но из глубин Совета, из нижних этажей, прорывались голоса. Даже споры. Он только прислушался.
– Они умирают! Все! Умирают!
Ответ ему не удалось услышать. Михаил отогнул штору, чтобы посмотреть и увидел учёного чародея, что занимался изучением истоков
