не катиться,Лев рычит, боль молчит, лишь с небес звездопад:
лица, лица.
Лики валятся с неба, то Ангелы в хороводе танцуют
Зимцерлы, Перуна.
Я пляшу, это праздник великий,
рокочут звери, люди и медные струны.
Кто велел нам плясать, кто велел умирать,
кто велел защищать,
жить кто повелел в хороводе?!
И текут круги, не видать ни зги,
ни в бою, ни в тюрьме, ни на свободе.
Это праздник мой! Притворюсь немой.
А вокруг голосят, и я тоже
Во всю глотку пою всю судьбину мою,
жалейка – морозом по коже,
Плёнкой инея, слёз рыбацкой юшкой,
смоляною водицей Ивана Купалы.
Я пляшу. Омут рядом. Ору: я смерти такой не искала.
Я пляшу, ибо нельзя не плясать,
нельзя отрываться от люда,
Ибо люд я сама, ибо Мiръ зол и лют,
и я в нём солдаткой пребуду.
Там, в Диком Поле, иные сошлись хороводы,
А Зимцерла и Мокошь ревут,
утирая красным узором с лица
вопли, плачи, столетья и годы.
Мокошь гаснет стволами берёз,
застыла от слёз Зимцерла,
Даждьбог пролился дождями,
Это водка с небес, поминальный лес, я пляшу,
я похожа на пламя,
И вопит, поёт и жужжит хоровод,
круглый ситный, грудастый хлеб выпекает,
И пляшу я на празднике яростной жизни
одинокими всеми веками!
Нет конца хороводу, нет смерти народу,
а из чащи выходит волчица,
Дыбом медная шерсть, и висят сосцы до земли,
чтоб детям напиться.
Эй, бегите, ребята, под медный живот,
пейте медное долгое злобное млеко!
Держим за руки бешеный мы хоровод
на излёте великого века.
Пляску новую не начать. Звёзды валятся в гать.
Землю винную топчем.
Не прервать родной хоровод. Не расстрелять. Не взорвать.
Не опутать сетию ловчей.
Ты, Зимцерла, хватит сетовать, ныть!
Ты плясать с нами можешь?
Зри, уж пляшет, ураган рук и ног ея страшен,
снежногрудая Мокошь!
Зри, уж пляшет весь Мiръ, помирая от смеха,
а может, у нас под стопою!
Я пляшу, я еле дышу, но я никогда не стану другою!
Пляшут рысь, лев и волчица, медная, бедная,
под сенью звёздных воскрылий,
А под брюхом ея два копошатся младенца:
отца и матерь убили!
И для будущих битв их волчица вскормит,
для сражений грядущих!
Без войны и пляски пресны, и Адом пышут Райские кущи!
А пляшу я и плачу слезою горячей,
рыдая, пою и танцую,
А у мя на войне двух мужей убили,
теперь никого не целую,
И пора отомстить, а готова простить,
они там, под землёю, пляшут,
Со природою всей, в перекрестье костей…
