не могли привести доказательства объектности и принципиальной измеряемости своей предметной сферы, объявлялись «умозрительными» и изгонялись из пантеона научных.
Отсюда подчеркиваемое дистанцирование будто бы научных психотехнических теорий от почти забытой гностической и религиозной интерпретации духовного опыта. Так, например, в теоретическом описании легализованных психотерапевтических методов предпочитают говорить об измененных состояниях сознания (ИСС), трансперсональных переживаниях, но никак не о гностическом, мистическом или религиозном опыте. В последнем случае конфликт с религиозными институциями – а многие из этих институтций и без того совершенно открыто называют психотерапию «бесовщиной» – практически неизбежен.
Совершенно очевидно и то (вспоминаем знаковую сентенцию Д. Робинсона в отношении состоятельности заимствованных эпистемологических установок психологической науки), что «научные» психотехнологии Нового и Новейшего времени – психотерапия, психологическое консультирование, социально-психологические тренинги, коучинг, психофизиологический «апгрейд», обособленные когнитивные практики и проч. – вплоть до последних лет не имели адекватного теоретического обоснования, и поэтому являлись «плоть от плоти» хаотической эмпирики множественных произвольных психотехнических концепций. В таких концепциях как правило отсутствуют аргументированные представления об универсальных мишенях (точках «приложения» современных психотехнологий), адекватные объяснительные модели динамики формирования устойчивых ресурсных состояниях субъекта, группы, общества, на основании которых можно выстраивать доказательно-эффективную стратегию профессиональной психотехнологической работы с населением.
Современные подходы в психотерапии и консультировании – «шаг вперед, два шага назад»?
Можно с уверенностью утверждать, что по крайней мере некоторые подходы из «архаического» психотехнического наследия получили свое развитие в признанных направлениях и методах консультирования и психотерапии.
И здесь, в первую очередь, следует сказать о Юнгианском психоанализе и его основателе Карле Густаве Юнге, который весьма серьезно относился к идее генерируемых духовных сущностей. В каком-то смысле, главный концепт аналитической психологии Юнга – архетипическое бессознательное – и есть «вместилище» этого, более или менее регулярно воспроизводимого опыта. А категория души – это та инстанция, в которой архетипы духовной жизни человека функционируют в развернутом-активном, либо свернутом-пассивном режиме, или даже пребывают в статусе изгоя. И дело аналитика, следовательно, заключается в том, чтобы попытаться определить актуальное содержание этой внутренней духовной структуры, в частности – выявить подавляемый или искаженные «части» психического, и через механизм осознания и принятия сформировать или восстановить утраченную целостность, идентичность, энергию
