к моему удивлению, я буквально с порога стала узнавать знакомые мелочи, которые были у деда. Вот сени небольшие с двумя окнами. Стены покрашены коричневой краской. Видно, что крашены не на один раз, но всё те же, какими и были. Даже стол-тумба тот же самый в сенях стоит. Правда, совсем почерневший от времени.
Дальше еще один тёплый тамбур, типа прихожей, одна дверь в дом, другая в кладовую. Кладовая, освещенная маленьким окошком, меня порадовала. Просторная, со множеством стеллажей и ящиков. Даже кой-какие вещи остались, банки стеклянные и кухонная старая утварь.
И вот, открываю тяжелую обитую дерматином дверь в сам дом. Домик небольшой, всего кухня и комната жилая. С порога сразу и попадаешь на кухню. Русская печка в пол кухни. Из мебели остался только кухонный стол да старый буфет.
Затем я заглянула в жилую комнату. Горница, как называла её мама. После кухни она казалась больше, и просторней. Она была почти пуста. Только часть комнаты занимала все та же русская печь, железная панцирная кровать, круглый стол со стулом и советский шифоньер с лакированными дверками.
Родной дом встретил меня насторожено. Несмотря на яркий солнечный день на улице, в доме стоял полумрак. Запыленные окна были завешаны шторками. Я аккуратно, чтобы сильно не напылить, стала открывать одно окно за другим. Тусклый свет осветил немудреную мебель, печку и беленые много лет назад стены. Видно, что никто сюда после похорон деда и не заходил. Я – единственная законная хозяйка этого дома чувствовала себя здесь как воришка, забравшийся в чужой дом.
Ничего, ты вспомнишь меня, признаешь во мне родную душу. Теперь все будет хорошо, ведь я наконец-то вернулась домой!
Обживаюсь в старом деревенском доме
Заниматься уборкой я ненавижу! В моей городской квартире был вечный бардак. Уборка – это бессмысленное, тупое занятие, отнимающее время и нервы. Иногда я даже обращалась в клининговую компанию, пару раз в год, чтобы они провели для меня генеральную уборку в квартире: отмыли окна, потолки, специальными пылесосами почистили мягкую мебель и ковер. Я во время этой уборки сама убиралась, подальше из дома.
Когда я осталась наедине с дедовым домом, то первая мысль была: «Господи! Сколько же мне здесь прибирать! Да мне и за неделю не справиться». Но, делать нечего – не спать же в паутине и в трехлетней пыли. До ночи мне нужно хоть небольшой комфорт для себя устроить.
Для начала мне нужно было растопить печку, а то в апреле еще прохладно, ночью можно и замерзнуть в доме. Я пошла в дровяник, в надежде, что там остались какие-нибудь дрова. На моё счастье в углу дровяника стояла ровненькая небольшая поленница из березовых дров. Кое-как я надрала бересты с рассохшихся дров на растопку. За три года древесина сильно высохла и начала уже трухлявить. Знаю, что от таких дров жара в печи мало, но лучше уж так.
Печка никак не хотела растапливаться.
