он двинулся прочь.
– А Васька-то никак напился? – выдохнула она в спину сына. Но тот услышал, и гримаса ненависти исказила лицо.
«Васька… Васька… Будет тебе, Васька», – зло сплюнул Денис и, подхватив размякшего брата под руку, вышел за двери.
***
Трое пьяных парней, обнявшись, растянулись на всю дорогу. Они шли, пошатываясь и громко горланя армейские песни. Сзади, загруженный снастями, плёлся Денис.
Всю дорогу он размышлял о том, как ему осуществить задуманное и остаться не при делах. В голову лезли страшные мысли.
Вот всё открывается, и он оказывается не в казённой казарме, а за решёткой.
Он тряс головой, прогоняя назойливые картины, хмурился, но шагал дальше.
Июльская ночь скрадывала, укрывала от глаз знакомые места. Дневная жара спала, и в воздухе витала прохлада. В нос ударил запах болотной гнильцы, повеяло свежестью. Значит, река уже близко.
– Эй, банда! – окликнул друзей Денис. – Поворот не пропустите, а то ещё в лесу заплутать не хватало.
Сплетённые тела резко остановились, качнулись из стороны в сторону и неловко повернули направо. Туда, где с раннего детства были исхожены все тропинки. Где по бокам теснились и сжимали дорогу со всех сторон неприступной стеной деревья. Смыкая пышные кроны над головами, они создавали мрачный, гротескный туннель. Туннель в неизвестное будущее.
Денис потряс головой, отгоняя тревогу, и, стиснув до ломоты в зубах челюсти, поиграл желваками.
Отступать поздно. Всё должно решиться сейчас.
Песня утихла. Парни остановились.
– Диня, ты где? – Игнат первый вывалился на обрыв и присвистнул.
Полная луна ярким пятном следила за ними с ничем не прикрытого неба. Её крохотные товарки-звёзды весело подмигивали, оттеняя своим блеском бархатную бездонную черноту.
А внизу лениво ворочала свои воды река. То вздымаясь, то падая, она как будто дышала, отражая на глянцевой глади серебристое око. А по мелкой ряби носилась извечная песнь вездесущих цикад. Зрелище завораживало.
И когда Денис, часто дыша, вывалился из туннеля, вся троица, раскрыв рты, внимала сказочному очарованию летней ночи.
– Чего застыли? Айда разбирать снасти, – буркнул он. Его зачерствевшего, озлобленного сознания не коснулось лунное волшебство. Разум в последний раз попытался пробиться сквозь годами взлелеянную одержимость, но вновь потерпел поражение и отступил. Алчность выпростала наружу все свои щупальца, разрослась, раздалась во все стороны, чувствуя скорую поживу. Распустила метастазы по всему телу, подгоняя Дениса и не давая возможности передумать.
Не сводя глаз с притихшего брата, он сам развернул удочку, нанизал прихваченную второпях наживку и всунул в ослабевшие Васькины руки.
– Ну, давай, брат! Поймай нам ещё чудо-рыбину, – усмехнулся Денис и повернулся к парням.
Те, послушно подхватив смешок, разворачивали свои снасти.
Василий,
