подальше, чтобы ни на кого не наткнуться, села на один из валунов и стала просто смотреть на океан, подставляя лицо солёным брызгам. Крыса на всякий случай предпочла держаться за спиной хозяйки.
Они просидели на валуне достаточно долго, наблюдая, как солнце клонится к закату, окрашивая небо кроваво-алым, растекаясь по водной глади радужными переливами. Да, такого в Колмаре не увидишь. Алекса задумалась: почему некоторые места буквально созданы для ярких красок, а другие выглядят сдержанными, приглушенными?
Уходить не хотелось, и всё же девушка пожалела уставшую Радугу, так и не смирившуюся с появлением в своей жизни опасной большой воды, и отправилась обратно.
В саду, на который уже опускались сумерки, слышались плавные гитарные переливы, а красивый мужской голос то выводил что-то мелодичное, непонятное, то, словно исступлённо, повторял и повторял какие-то слова, похожие на рокот барабанов или заклинание, а потом вдруг снова растекался патокой.
Алекса тихо подошла поближе. Неподалёку от пруда, в котором все лотосы уже сомкнулись и не напоминали о былом великолепии, собралась большая группа. В основном девушки, как отметила Алекса. Они обступили сидящего на бортике парня с гитарой. Конечно, он оказался настоящим красавцем – с тёмными густыми волосами, смугловатой кожей, плавными чертами лица и дерзкой линией пухлого рта. Фигуру разглядеть было нельзя, Алекса видела только белую футболку и какие-то светлые лёгкие брюки, но можно было поспорить, что телосложение у него вполне под стать лицу и наверняка с пресловутыми кубиками. Типичный смазливый гитарист, привыкший к бронебойности своей харизмы, которую стоило бы приравнять к оружию крупного калибра. Впрочем, его жертвы вовсе не выглядели несчастными. Они так заворожённо пялились на певца, что, наблюдая за ними, можно было получить гораздо больше удовольствия, чем смотреть прямиком на него.
Задерживаться здесь Алекса не собиралась. Она направилась к входу в общежитие и едва не столкнулась с не заметной в сумерках девчонкой, над плечом которой вдруг, как фонари, вспыхнули два жёлтых огня. Алекса даже не сразу поняла, что это сова. Сова была очень большая и красивая.
– Ой, извини, пожалуйста! – торопливо заговорила девушка. Она была в тёмном и совершенно непримечательная, по крайней мере, так казалось в сумерках. – Я очень неловкая.
– Да? – Можно было молча пройти мимо, но в девушке ощущалось что-то располагающее. Она казалась таким же изгоем, которым была когда-то сама Алекса. До тех пор, конечно, пока не поняла, что она не изгой, а королева отдельной планеты, доступ на которую другим просто-напросто закрыт.
– Ты новенькая? – Девушке, очевидно, хотелось с кем-то поговорить. – Я слышала о твоём приезде. Ой, а я Теона, а это Галадриэль, – представила она сову, которой совершенно не шло утончённое эльфийское имя. Сова моргнула и тихо угукнула. – Я знаю, что у тебя крыса. Не бойся, Галадриэль воспитанная, не станет её пугать.
Радуга
