Товарищ командующий, в сложившейся обстановке… очень опасаюсь, что полк Черепанова не выстоит и часа, сомнут… Простите, товарищ командующий, прошу лично вашего разрешения…
– На что именно? – уточнил Бессонов.
Деев проговорил вздрагивающим упрямым голосом:
– Прошу вашего разрешения оставить на час энпэ дивизии, наведаться в полк Черепанова, самому выяснить все в полку и принять решение на месте, товарищ командующий.
Быстрые малиновые огоньки – отблески трассирующих пуль – светились в глазах Деева, на красном его лице. Бессонов посмотрел внимательно.
– Каким образом вы это сделаете? Прорветесь в окруженный полк? Так, по-видимому?
– До батальонов Черепанова от высоты километра два, товарищ командующий. – Деев показал вниз. – Прорвусь с автоматчиками. Три броска – и там. Это полдела, товарищ генерал.
И, испытывая вдруг незнакомый укол нежности к Дееву, такой внезапный, что опять спазмой сдавило горло, Бессонов не мог отказать ему сразу. «Что ж, вот судьба подарила мне командира дивизии», – подумал Бессонов и, снизу вверх глядя на мелькание отсветов в отчаянных глазах Деева, повторил:
– Значит, прорветесь с автоматчиками?
– Я еще недавно командовал батальоном, товарищ генерал. В сорок первом. На Брянском. Еще не отвык.
– Сколько вам лет? – глухо спросил Бессонов.
– Двадцать девять, товарищ командующий.
– Хочу, чтобы вам исполнилось тридцать, – сказал Бессонов и сделал отсекающий жест. – Идите и исполняйте обязанности командира дивизии, а не командира батальона!
– Товарищ командующий… – почти просяще выговорил Деев, – прошу вас мне разрешить…
Но Бессонов прервал его тихо и непререкаемо:
– Вы меня не поняли? Я сказал: идите и исполняйте обязанности командира дивизии. Послать немедленно людей на связь с Черепановым. И передайте от меня лично: надеюсь на его терпение. Выстоять, вытерпеть этот натиск, Деев. Нельзя думать, что у них резервы неисчерпаемы.
– Товарищ командующий, я хотел бы…
– Идите, полковник. Заставляете повторять.
– Слушаюсь, товарищ командующий, – упавшим, обреченным голосом произнес Деев, и огромная фигура его, загородившая проход траншеи, повернулась чересчур медленно, и Деев зашагал в потемки траншеи, исчез в блиндаже.
– Вот ведь как, товарищ генерал! – восторженно воскликнул Божичко, с завистью глядя в сторону блиндажа. – Деев – это все-таки полковник не зря! Расстроился ведь… А действительно, три броска – и там!
Бессонов не посмотрел вслед Дееву, ибо знал, что не отменит своего решения. Однако он тоже подумал, что этот, в сущности, очень молодой командир дивизии подавлен, обескуражен сейчас, ибо не сомневался, что получит разрешение командующего прорваться немедля к окруженному полку, с надеждой,
