давало о себе знать. Через полчаса скромные и очень молчаливые египетские монахи ехали по дороге в Яффу.
***
Армия французов шла в походном порядке, в богатую Сирию. И хотя солдат было не так много, но это были закалённые в боях и походах двадцать пять тысяч воинов. Да и маршировать в это время, в феврале, было куда легче, чем иссушающим и страшным африканским летом. Солдаты не сомневались в победе. Турецкая армия должна была рухнуть под их ударами.
Наполеон следовал со своей свитой, верхом на лёгком арабском жеребце. За ним, не отрываясь, скакали верные мамлюки из его конвоя. Первый консул умудрялся читать книгу в пути, теперь его «Илиадой» стал томик Арриана с описанием похода Александра Македонского.
– Господин Первый консул, – опять спрашивал Бертье, – мы идём освобождать Иерусалим? Слава крестоносцев воссияет перед нами!
– Нет, нам нужен порт. Сначала Яффа.
Офицер замолчал, и опять поправил платок, спрятанный за обшлагом мундира. Кажется, ещё не было очень жарко, да и ветер с моря дарил не то что прохладу, а и вправду был если не пронизывающим, то уж холодным точно. Наполеон опять достал подзорную трубу, пытаясь рассмотреть стены поселения. Правда, видны были только коричневатые холмы, за которыми и прятался от чужих глаз древний город. Конечно, корсиканец давно понял, насколько седая древность, рассказами о которой он зачитывался, не похожа на реальность. А реальность это пыль, грязь и развалины, и редко можно было оценить былое великолепие. От прекрасной Александрии, великого города Птолемеев осталось непонятное, пусть и полное тайн место. Ничего, кроме Помпеевой колонны он не увидел. Генерал только вздохнул с сожалением.
– Авангард подходит к Яффе, мой генерал! – лихо рапортовал Богарне, уже капитан.
– Вышлите парламентеров. Если сдадутся, то милость Франции прибудет с ними. И смерть их сегодня минует.
Молодой офицер с искренней любовью смотрел на Бонапарта, их генерала. В нём французов восхищало всё: храбрость. ум, честность, И, их герой так красиво умел излагать свои мысли!
– Ты останься при мне, Евгений! – жестко закончил полководец, – для поручений!
К стенам города были посланы офицер и барабанщик, храбро отбивавший дробь сигнала. Ворота открылись, парламентёры зашли внутрь Всё же нет ничего тяжелее ожидания. Тысячи солдат ожидали возвращения товарищей. Спустя час на укрепления Яффы раздались ликующие крики, а им ответили крики ярости и боли из французского лагеря. На стену турки водрузили колья с отрубленными головами парламентёров.
Наполеон увидел это, головы убитых вестников, и чуть повернув голову к Бертье, произнёс железным тоном:
– В плен никого не брать!
– Я понял. мой генерал!
Пушки французов дали три залпа, ворота рухнули, и пехота ринулась на приступ. Быстрым шагом, не разрывая строй. Бонапарт стоял в зоне попадания ружейных пуль. За ним стояли несколько вестовых в их числе, один очень высокого роста. Вдруг
