его.
И я хранила. Никто не знал. Даже Даната.
Мои уши и еще то, что мама втайне подреза́ла мне волосы каждый месяц, – вот единственное, из-за чего мама с папой ссорились. Каждый раз, когда мама рано-рано утром будила меня, сажала на высокий стул посреди комнаты, окна которой выходили во двор, и брала в руки ножницы, отец начинал сердиться.
– Ты попадешься, Чера. Говорю тебе, ты попадешься однажды и погубишь и себя, и дочку!
– Не попадусь, – спокойно возражала мама. – Я же знаю, что вы умеете хранить секреты. Правда, милая?
– Зачем вообще это делать? – сонно спрашивала я.
– Потому что ищущие всегда выбирают длинноволосых, а они не должны тебя выбрать.
– Я не могу быть силой короля?
– Да, милая. Это то, что никогда не должно с тобой случиться. Никогда, Кьяра.
Холодное лезвие ножниц касалось моей спины, я чувствовала его даже через ткань ночной рубашки и передергивала плечами.
– Почему? – спрашивала я.
– Чему ты учишь дочку? – вспыхивал отец. – Отдать свою силу королю – лучшая доля для любой девушки Суэка!
– Для любой, кроме Кьяры, – угрюмо отвечала мама.
– Можно узнать почему? – язвил тогда отец. – Разве она дурна собой? Или глупа? Или больна? Что с ней не так?
– А что не так с тобой? Иди, Кьяра, я закончила.
Но я продолжала сидеть, а они – спорить.
– Разве мы знаем, что происходит с теми, кого выбрал король или ищущие? Разве ты хочешь навсегда расстаться с дочерью? Забыть, как она выглядит? Не видеть, как она взрослеет? Разве не хочешь нянчить внуков, а? Других детей у нас с тобой нет! Нельзя, чтобы с ней это случилось! Только не с ней!
– Почему? – снова и снова спрашивала я, и однажды мама ответила:
– Потому что ты – моя дочь.
Отец всегда умолкал после таких вот маминых вспышек. А мама, бросив ножницы на пол, убегала из комнаты. Мы с папой молча убирали мои остриженные волосы, сжигали их в печке. Мама обрезáла мне их по чуть-чуть каждый месяц, чтобы это не бросалось в глаза.
Я красивая. Папа мог бы и не говорить мне этого по сто раз на дню, я и так знала, ведь я очень походила на маму, а красивее ее не было никого на свете! Но главное – я необычная. Смуглая и темноволосая, как папа, а глаза светлые, сине-зеленые, как у мамы. Все знали, что новый король выбирает девушек с необычной внешностью. Когда он взошел на трон и все увидели, кого он выбрал в первый, второй, третий год своего правления, мама стала нервничать еще больше. Да и папа тоже. Просто он хотел все делать правильно. Он не был бунтарем, хоть и прикрывал мамино умение мастерить украшения из серебряной проволоки, мои непроколотые уши и ежемесячную стрижку волос. Но делал он это просто потому, что очень любил нас. Только поэтому.
И еще одна тайна
