– компьютерная игра, в которой он, словно со стороны, видит себя, Кренделя, каштаны. И Тим ощутил запущенность окружающего пейзажа. Крендель был прав: могучие каштаны знавали лучшие времена. А потом что-то произошло, и они лишились былого величия, постарели, начали терять листву, как люди в старости теряют волосы. И умирать один за другим.
– Пристанище странников. – Крендель печально смот-рел на уходящую вдаль улицу. – Когда-то, если верить историческим документам, здесь росло свыше ста семидесяти каштанов, а сейчас их немногим больше пятидесяти. – Тяжело вздохнув, Крендель добавил: – Страшная трагедия для города. Пойдём.
Перед тем как двинуться следом за Кренделем, свернувшим с аллеи в сторону, в заросли высокой травы, Тимур ещё раз окинул взглядом улицу. Бóльшая часть серебристых каштанов была мертва или умирала. Голые облезлые скелеты ветвей, свисающая длинными полосами белёсая кора являли собой печальное зрелище, но даже мёртвые, эти гиганты вызывали восхищение. Тимуру захотелось помахать им рукой, но он не решился и отправился на поиски своего проводника.
Передвижения Кренделя в высокой оранжевой траве можно было отследить по качающимся верхушкам. Тимур с трудом пробирался за рысью: толстые стебли не хотели гнуться, пружинили, больно ударяя по лицу. Проводника он нашёл около старого каштана с потрёпанной ветрами кроной.
– Вот ты и дома, странник Тимур, – торжественно произнёс Крендель, усевшись на траву возле ступеней.
Тим уже устал удивляться: дерево действительно оказалось домом. Закрученные в немыслимые узлы гигантские корни расползались, словно змеи, в разные стороны, вгрызаясь в землю. Между ними приютились покосившиеся ступени, ведущие к облезлой круглой двери с узорчатым молотком вместо звонка. Четыре овальных окна с потрескавшимися стёклами вросли в ствол и, будто глаза каштана, печально глядели сквозь свисающую длинными лентами сухую кору.
– В нём можно жить? – Тимур вдруг почувствовал щемящую боль в груди.
Мамин дом. Она приходила сюда, а может быть, и стояла на том же месте, где сейчас стоит он. У неё была тайна, которую мама хранила даже от него. Странница Агата, она была здесь, на аллее Серебристых каштанов.
– Этот Дом стоит со времён рождения города Амальгамы и простоит ещё столько же, – возмутился Крендель.
– Почему мама никогда не говорила мне об Амальгаме? – задал Тимур мучивший его вопрос.
– Не положено. Странник имеет право поставить в известность своего последователя только при достижении оным шестнадцатилетия, – отчеканил Крендель. – Кодекс чести странников, страница два.
– Но она могла мне хотя бы намекнуть? – обиженно протянул Тимур.
Его искренне оскорбило недоверие мамы. Он никогда и никому не выдал бы её тайну.
– Тим, это же Кодекс чести, – недоумённо посмотрел на него Крендель. – Как же можно его нарушать? Странник должен вести себя соответственно данному Кодексу, иначе какой же
