нее пылинки сдувать. И злились сестры на мать, что не их она за Николашу отдала.
Сами сестры со своими мужьями так ругались и дрались, что деревенские посмотреть и послушать приходили. Иной мужичок бежит, торопится и кричит:
– Не началось?
Ему машут:
– Скорее! Уже горшки бьют, сейчас Нюрка выскочит.
– А синяк у нее на правом глазу, – скажет один.
– Нет, на левом, – перечит другой.
И ждут себе, когда зареванная Нюрка, кляня мужа и всю его родню, выбежит из дому.
На Святках деревенские собирались в избах, сегодня в одной, завтра в другой. Незамужние парни и девушки веселились, пели, играли, а те, кто постарше, развлекались разговорами. Малаша с мужем никуда не ходили, а сестры старались не пропускать посиделки. Особенно их любила Лушка. На святочных вечерах старики вспоминали истории, от которых у слушателей мороз пробирал по спине. Народу в избу набивалось много, хозяева побогаче зажигали свечу, те, кто победней, ставили на стол плошку с маслом и фитильком. Углы избы тонули в темноте, слушатели ловили каждое слово рассказчика.
После очередной истории про колдунов и ведьм старик Дорофей сказал:
– Прадед мой дожил до глубоких лет и знал много удивительных вещей. Кое-чему и меня научил. Хотите, я вам покажу волков?
– Хотим, хотим! – закричали все.
Старик усмехнулся, встал с лавки и вышел в сени. Там что-то загремело.
– Сейчас волки набегут! – закричала Лушка и взяла ухват, чтобы защищаться.
Другие похватали все, что попало под руку: кочергу, рубе́ль1, которым в деревне катали белье, сковородки, вытащили топор из-под лавки. Лушкин муж выкинул курочку из лукошка и надел его на голову.
Вошел дед Дорофей, обвел взглядом односельчан, усмехнулся.
– Показывай своих волков! – крикнули мужики, а бабы завизжали от страха.
– Каких вам волков, когда здесь полна изба дураков. – Старик хлопнул себя ладонью по коленям и расхохотался.
В один из таких вечеров Лушка и поведала бабам, которые посмеивались над ее кривым мужем, что Малашка не просто так вышла замуж за Николашу, а приворожила его!
– Врешь ты все, – сказали соседки, – все знают, что привороженные ругаются да дерутся, а Малашка с мужем по деревне идут – ручки крендельком, грубого слова друг другу не скажут.
– Так это на людях, – не унимается Лушка. – Вы ж не знаете, что в ее избе творится.
– А то ты знаешь! Была ты там хоть раз?
– Не была, – честно сказала Лушка, – и ни за что не пойду, хоть двумя калачами меня маните. Потому как старушка-нищенка, которая у нас жила, на самом деле Малашку не вязать учила, это так, для отвода глаз.
– А чему? – ахнули бабы.
– Колдовству! И книгу ей подарила, толстую, с картинками.
