две девочки, синеглазые, с толстенькими рыжими косичками. Они где-то наломали веток с листьями («Похоже на смородину», – прошептала мама) и протянули их козочкам. Подбежали ещё два козлёнка-малыша. Они что-то проблеяли и принялись уплетать угощение, но потом прибежал огромный крепкий козёл с длинной бородой и, растолкав всех, вырвал ветки у девочек.
– Вот баран! – буркнул на него Гриша, присел на корточки, просунул руку между прутьями и погладил обоих малышей.
Но малыши не расстроились, они поскакали в центр своей вольеры. А надо сказать, что она у них была огромная, практически кусок поля. Посередине – гигантский камень, о который козы чесали рога, деревья, похожие на засохшую булаву викинга (не знаю для чего, наверное, тоже для чесания), и батут. Мне страшно хотелось посмотреть, как козлики будут скакать на батуте. Но вместо этого они втроём залезли на плоский камень и принялись пихаться, точно как мы с Гришкой на кровати, когда пытаемся скинуть друг друга на пол.
Мама стояла и фотографировала, а папа нашёл за деревьями скамейку и уселся на неё. Когда я перегладила всех козочек, мы к нему присоединились. Папа сидел и посмеивался, глядя куда-то вперёд.
– Ты чего? – насторожилась мама.
Тогда папа молча указал на табличку у скамейки.
«For guest to sit down and rest their weary bones», – было написано на ней.
– Переведите! – потребовал Гриша.
– «Место для гостей и их усталых костей»! – улыбнулась мама и со значением посмотрела на папу.
Но тот ещё больше захихикал.
Гриша сказал, что его усталые кости нужно срочно подкормить.
– О, – обрадовалась мама, – а я знала! И подготовилась к твоему голодному нытью.
Она достала из рюкзака сок и печенье с корицей. Такие румяные рулетики из теста.
– Плюшки! – обрадовался Гриша.
– Это печенье, – поправила я его. – Вот же на упаковке написано «cookies». У тебя по английскому какая отметка?
Гриша отмахнулся от меня и схватил сок. Мама разорвала пачку с печеньем и раздала всем по три штуки. Так мы сидели на лавочке для усталых костей, грызли печенье и глядели, как козы жуют смородиновые ветки.
А потом мы добрели до настоящих исландских лошадей. По дороге мама рассказывала, что в Исландии есть такой закон: лошадей можно вывозить, а вот ввозить нельзя. Потому что исландцы берегут породу. Им важно, чтобы они оставались именно такими: невысокими, коренастыми, с большой головой и пышной чёлкой. Исландцы их работать в поле не заставляют, только катают на них туристов или высылают за границу. Лошади, которые скакали по огромному загону, и правда выглядели свободными и счастливыми.
– Наши грациознее, – прищурилась мама, рассматривая лошадок. – А эти более приземистые и крепкие. Особый исландский тип.
– Не тип, а масть, – поправила я маму.
Что за семейка? Всё время их поправлять надо, никогда точное слово не подберут. Ладно всякие маленькие мальчики, но уж писательница-то
