лес, который может из них вырасти.
Костер еще не успел догореть, как вернулись Диланта с Кассионой. Кассиона держала за руку отца.
– Смотрите, кого мы привели! – сказала Диланта и пошла в дом, накрывать обед.
– Папа!
Лита бросилась отцу на шею. Мама вытерла потный лоб и посмотрела на них с улыбкой. Отец полюбовался ралинами, погладил каждого, даже Солке, хоть и нахмурился при этом, потом подхватил Кассиону и несколько раз подбросил в воздух. Лита смотрела с завистью, жалея, что стала слишком большая и тяжелая. Она до сих пор помнила это чувство полета и крепости, надежности папиных рук, когда они подбрасывают тебя прямо в небо, ловят и снова подкидывают. Отец наконец отпустил Кассиону и посмотрел на Литу. Улыбнулся и достал из своей сумки для трав какую-то палку.
– Вот, смотри, что у меня есть для тебя.
Лита взяла ее в руки и ощутила тепло и гладкость дерева. Это была флейта, сделанная из ветки ралуты, легкая, звонкая, она удобно лежала в руке, и у Литы сразу получилось извлекать из нее звуки: низкие, протяжные и высокие, стремительные. Она бросилась отцу на шею снова, так по душе пришелся ей подарок. Он посмеялся и протянул руки жене.
Иногда Лита гадала: куда уходит ее отец? Понятно, что если он Травник, то почти все время собирает травы. Он приносил их охапками, и Лита любила помогать маме разбирать их, связывать в пучки и развешивать на просушку на чердаке. Но нельзя же все время только и делать, что собирать травы! Чем еще он занимается? Продает эти травы на рынке в городе? Ходит в дальние деревни, чтобы лечить ими тамошних жителей? Лита не была уверена, что эти деревни есть. Она видела разбросанные на дальней речной отмели рыбацкие лачуги и еще знала, что существуют другие ралинские хозяйства (время от времени они обменивались щенками, чтобы исключить родственные связи), но были ли на Альтиде деревни и другие города? Лита никогда о них не слышала, а спрашивать почему-то стеснялась. Да это и не сильно ее занимало. У нее был свой мир – мир ее дома, псарни, леса, холмов, реки, а теперь еще и города. И ей этого хватало.
Лита стала всюду носить флейту с собой и играть каждую свободную минуту, не запоминая придуманные мелодии, но радуясь, что звук становится все чище и точнее. Мелодия вела ее, уносила в небо, почти как папины руки.
В город Лита сбегала каждый свободный день и сразу шла к Алоике, в ее яркий гостеприимный дом, куда часто приходили мужчины, пили вино, ели правглу, слушали, как Алоика играет на маленькой арфе и поет. А если Алоика не открывала ей, Лита шла на огромный рынок, где было столько всего: людей, животных, товаров, запахов, звуков. Она бродила по рядам, перебирая бусы и ракушки, нюхая цветы и фрукты, касаясь тканей и мехов. И всегда старалась пройти мимо царского дворца, что возвышался над городом, делая его особенно красивым, и побывать в храмах, удивляясь их похожести, а ведь боги такие разные! О многом она читала в книжках, но увидеть своими глазами, потрогать, почувствовать – о, мир был так разнообразен,
