жизни пришли сверху, пришло распоряжение о создании сельхозкоммуны. Пришла Советская власть. Коммуна всех призывала объединить своё личное имущество в общее, коллективное. Тогда это всем показалось очень странным. Каждый жил своим подворь ем, своим трудом и своим умом. Рабство у человечества – и у греков – осталось в далёкой истории. Появилось диковинное понятие – обобществление! Но это ещё не всё. Под нужды коммуны надо было закрыть церковь и превратить её в склад. Жители были не готовы к таким радикальным переменам и стихийно взялись церковь охранять и пикетировать. В ряды зачинщиков по недоразумению попал зажиточный хозяин, мамин папа, Гавриил Иванович, – судьба его, таким образом, была предрешена. Соседи его предупредили, что его ждёт арест и высылка из села. Список уже составлен. Меч над его головой занесён. Ночью он ушёл из дома, перебрался в Мариуполь. Дальше лента его жизни разматывалась стремительно. Устроился работать на шахту. Заболел, воспаление лёгких. Умер в 1933 году, в сорок лет. Маме тогда было десять. Екатерина Ивановна, моя бабушка, в тридцать девять лет осталась вдовой с пятью детьми школьного и дошкольного возраста. Красивый кирпичный дом конфисковали под правление коммуны. Мир раскололся на до и после. Семья осталась без мужа и без дома.
Непросто сложилась и судьба его младшего брата Василия Ивановича Хаджинова. Год революции он встретил юнгой на корабле в Испании. Экипаж не собирался возвращаться в Россию. Офицеры остались в Европе, а он каким-то чудом перебрался в Америку, нанявшись на другое судно, долго для семьи считался пропавшим без вести, но вот от него пришла весточка, и теперь для родни он стал угрожающей строчкой в анкете: родственники за границей! Бабушка с пятью детьми перебралась к своей маме в старый родительский дом. Дальше моей маме пришлось быстро взрослеть и выживать. Места на всю семью не хватало. Пришла на помощь тётка, Ксения Ивановна: она забрала маму на проживание к себе. Её семья тогда казалась ещё вполне благополучной. Она работала преподавателем в соседнем селе, муж заведовал ветеринарным пунктом, который обслуживал весь район. Прожила моя мама в этой родственной семье четыре года, пока не поступила в Мариупольский металлургический техникум и не переехала в общежитие. Жить с тёткой и её детьми не сахар, надо во всём помогать, угождать, быть полезной, чтобы не чувствовать себя нахлебницей. Судьба этой семьи в чём-то повторила судьбу маминой родной семьи. Пару лет продлилась нормальная жизнь.
Из этого благополучия в маминых воспоминаниях осталась утренняя степь. Собрались вместе с дядей Павлушей и двоюродным братом на охоту. Дядя уже стал ей доверять ружьё с патронами. «Над степью плыл тонкий слоистый туман; в одних местах под ним можно было увидеть ножки дроф, а в других – только их головки». Мама прицеливалась и готова была нажать на курок, и только голос брата шептал на ушко: «Не стреляй в них, мне их жаль», на этом вся охота и заканчивалась. Рыбная ловля в степных речушках, ловля сусликов и тушканчиков. Никаких кукол и оборочек, и любовь к лошадям. Мальчишеские
