неподдельные страдания. Резкими движениями он распахнул тяжёлые шторы, которые не пропускали дневной свет, а потом с нечеловеческой силой, вырывая с корнем стальные задвижки, открыл настежь большое окно.
– Извините, мне что-то не хватает воздуха.
Рене забился в угол дивана, совершенно не понимая, что происходит. Почему этот здоровяк так смущается и робеет перед ним? Несколько минут назад Рене готов был вопить: «Спасите, убивают!», а теперь, видимо, он должен сказать пару ободряющих фраз, поделиться уверенностью, которой у него не было.
– Не переживайте, я уже догадался, что вы мой сводный брат, и я абсолютно ничего не имею против, – прохрипел Рене, пытаясь улыбнуться.
– Э-э-э… Дело как раз в том, что я не сводный брат, – мужчина кинул быстрый взгляд в сторону Бенуа и отвернулся к окну.
– А кто же вы тогда?
– Понимаете… Я Эдвард Морган! Ваш отец, – мужчина развернулся и в упор уставился на Рене, который окопался в подушках на диване как в блиндаже перед битвой.
– Повторите, что вы сказали?
– Я твой отец, сынок! – с нежностью произнёс здоровяк, поблёскивая глазами.
Повисла напряжённая тишина, её нарушал только гул машин, доносившийся из открытого окна.
Нелепость ситуации достигла масштаба, при котором любые слова беспомощны, так как неспособны передать происходящее, поэтому ошеломлённый Рене молчал, не замечая, что у него отвисла челюсть.
Не дождавшись его реакции, самоназванный отец сказал:
– Понимаю, я сам ни за что не поверил бы. Дай мне несколько минут, я тебе всё объясню.
Молчание он воспринял как согласие и продолжил более уверенно:
– Начну, наверное, с главного. Я только что демобилизовался. Сорок лет я верой и правдой отслужил на благо Содружества Галактик и установленного террапорядка. Имел честь представлять двести сорок третье поколение Небесного Взвода. С доблестью участвовал в пяти тысячах двухстах восьмидесяти семи боях и семи тысячах четырёхстах одной коррекции пространства и времени. Награждён одной личной модификацией и одной добавочной. Отмечен за особые заслуги почестями по третье колено. Уволен в запас с тремя процентами арсенала в терразвании «сержант».
Он вытянулся по стойке смирно, произнося слова легко и торжественно с чеканным ритмом: так рапортуют настоящие герои в голливудских фильмах, с достоинством и гордостью осознавая свой значительный вклад в общую победу. На его глазах опять навернулись слёзы.
– Прости меня, я что-то расчувствовался. Понимаешь, перед дембелем всем освежают память: принудительно активизируют воспоминания о земной жизни, чтобы прошлые мечты, привязанности и привычки обрели актуальность и помогли адаптироваться. А то большая часть солдат не хочет возвращаться на родину, – мужчина ухмыльнулся, почесал затылок, вспоминая что-то. – Если честно, я тоже сомневался… А сейчас плачу, как девчонка, наверное, они там что-то перекрутили, – улыбка сошла с его
