руки совсем не подходящие по его чину – тяжелые, сильные, с мясистыми ладонями, сильными, полными пальцами. Он давненько вызывал у меня подозрение, и я все думал взяться за его разработку, но… как раз тогда я обратил внимание на номер 265. Начал с ключевых камер: терминальная, дублирующая, над клавиатурой, стол со старомодной настольной лампой, прибором и аккуратной стопкой бумаги на левом его углу. Сначала подозрение у меня вызвал именно этот стол, именно этот порядок и то, что не было на столешнице другой аккуратной стопки – исписанной, изрисованной схемами, опять же пустой мусоросборник рядом со столом. Так не бывает. У таких людей все по полочкам, и если схема в работе, она всегда будет в центре, будут множится записи, будут выкладываться варианты и… Это был не первый электронщик у меня в разработке, и даже далеко не второй. Почему-то именно электронщики были одной из наиболее опасных каст, не было к ним доверия. Хотя… Возможно защитники, или стражи были более опасны. Но у меня в разработке за все время не было ни одного стража, ни одного брата-защитника – наверное за ними приглядывали старшие братья…
Сперва просмотрел записи терминала. Судя по всему номер 116 пытался влезть в систему чуть глубже, чем полагалось, но ничего по настоящему недозволительного не сделал. Через общие стандартизованные редакторы нижней ступени он влезал в архитектуру своего терминала, пытался чуть увеличить права доступа, но не более того, и, стоило только появиться уведомлению о том, что он близок к запрещенным действиям, как номер 116 возвращал предписанные установки. Вот только одно смущало: он повторял и повторял свои попытки, каждый день, и каждый день другим путем, другими средствами.
– Пока ничего страшного, – сказал я сам себе. Такое часто приключалось, многие из ретиво продвигающихся вверх по касте пытаются получить дополнительную информацию, из таких получаются хорошо информированные высшие братья, и только такие, как мне казалось, способны войти в Круг Единого. Собственно говоря я бы на том и закончил, отстал бы от номера 116, разве что написал бы рекомендацию на углубленную исповедь, но… Я включил запись с камеры над столом – ничего необычного. Благоверный старший брат, что часто и подолгу сидит за столом, склонившись над синенькой книжечкой Единого, и, почти не листая страниц, то ли заучивает мысли великого руководителя, то ли пытается осознать всю их глубину. Смотреть было скучно: затылок, рука лежащая на корешке книги, второй, вроде, страницы придерживает, саму страницу не видно из за головы, да и руки тоже особенно не разглядишь, только самые краешки запястий, что прячутся в рукава форменной одежды братьев электронщиков. Я зевнул, включил ускоренное проигрывание. Все точно так же. Прокрутил время. Ничего не изменилось, разве что… Верхние листы на стопке бумаг были сбиты чуть в сторону. Может быть нечаянно коснулся листков, когда садился, или еще что… Я перещелкнулся на полчаса назад – стопка идеально ровная. Включил тройное ускорение, и, не отрываясь, уставился на бумагу. Мгновение, и листки сдвинуты. Остановился. Открутил время на несколько секунд назад, включил на нормальной скорости. Движение было почти незаметным: просто потянулся,
