княгиня отговаривалась, не хотела, наконец подумала: по саду походить не беда,– и пошла.
В саду разливалась ключевая хрустальная вода.
– Что,– говорит женщина,– день такой жаркий, солнце палит, а водица студеная так и плещет, не искупаться ли нам здесь?
– Нет, нет, не хочу!– А там подумала: ведь искупаться не беда!
Скинула сарафанчик и прыгнула в воду. Только окунулась, женщина ударила ее по спине.
– Плыви ты,– говорит,– белою уточкой!
И поплыла княгиня белою уточкой.
Ведьма тотчас нарядилась в её платье, убралась, намалевалась и села ожидать князя.
Только щенок вякнул, колокольчик звякнул, она уж бежит навстречу, бросилась к князю, целует, милует. Он обрадовался, сам руки протянул и не распознал её.
А белая уточка нанесла яичек, вывела деточек: двух хороших, а третьего – заморышка; и деточки её вышли – ребяточки.
Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики собирать, кафтанчики сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок.
– Ох, не ходите туда, дети! – говорила мать.
Дети не слушали; нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше, дальше – и забрались на княжий двор.
Ведьма чутьем их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормила-напоила и спать уложила, а там велела разложить огня, навесить котлы, наточить ножи.
Легли два братца и заснули; а заморышка, чтоб не застудить, приказала им мать в пазушке носить,– заморышек-то и не спит, все слышит, все видит.
Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает:
– Спите вы, детки, иль нет? Заморышек отвечает:
– Мы спим – не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати: огни кладут калиновые, котлы высят кипучие, ножи точат булатные!
– Не спят!
Ведьма ушла, походила-походила, опять под дверь.
– Спите, детки, или нет? Заморышек опять говорит то же:
– Мы спим – не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати: огни кладут калиновые, котлы высят кипучие, ножи точат булатные!
“Что же это все один голос?”– подумала ведьма, отворила потихоньку дверь, видит: оба брата спят крепким сном, тотчас обвела их мёртвой рукой – и они померли.
Поутру белая уточка зовёт деток: детки не идут. Зачуяло её сердце, встрепенулась она и полетела на княжий двор.
На княжьем дворе, белы как платочки, холодны как пласточки, лежали братцы рядышком.
Кинулась она к ним, бросилась, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила:
– Кря, кря, мои деточки!
Кря, кря, голубяточки!
Я нуждой вас выхаживала,
Я слезой вас выпаивала,
Темну ночь недосыпала,
Сладок кус недоедала!
– Жена, слышишь, небывалое? Утка приговаривает.
– Это тебе чудится! Велите утку со двора прогнать!
Её прогонят, она облетит да
