что вы, классический балет.
– Павлова, например, она разве не пляшет?
– Ну что вы! – Она ужаснулась, но потом продолжила свой рассказ. – Дома я занималась у мисс Кэмпбелл, вы, может быть, слышали? Джорджия Берримен Кэмпбелл. Ученица Неда Уэйберна. Она просто замечательная! Она…
– Да? – Он слушал рассеянно. – Дело нелегкое. В агентствах от актеров отбою нет, и послушать их всех, так они что угодно могут – до первой пробы. Вам сколько лет?
– Восемнадцать.
– Мне двадцать шесть. Приехал сюда четыре года назад без единого цента в кармане.
– Ну да?
– А теперь могу хоть сегодня прикрыть лавочку, мне хватит до конца жизни.
– Честное слово?
– В будущем году устрою себе отпуск на год. Женюсь… Айрин Риккер, слыхали про такую?
– Еще бы! Моя любимая актриса.
– Мы помолвлены.
– Правда?
Потом, когда они снова вышли на Таймс-сквер, Билл небрежно спросил:
– А что вы сейчас делаете?
– Работу ищу.
– Да нет же. Вот сейчас.
– Ничего.
– Может, зайдем ко мне, выпьем кофе? Я живу на Сорок шестой улице.
Глаза их встретились, и Эмми Пинкард решила, что в случае чего сможет за себя постоять.
В просторной светлой комнате-студии с огромным диваном в десять футов шириной она выпила кофе, он – виски с содовой, и его рука легла ей на плечи.
– С какой стати я должна вас целовать? – решительно сказала она. – Мы почти не знакомы, и, потом, вы помолвлены с другой.
– Пустяки. Она не рассердится.
– Так я и поверила!
– Вы хорошая девушка.
– Во всяком случае, не дура.
– Ну и ладно. Оставайтесь себе хорошей девушкой.
Она поднялась с дивана и встала рядом, свежая и спокойная и ничуть не смущенная.
– Я так понимаю, что теперь мне работы у вас не получить? – беззлобно спросила она.
Он думал уже о другом – о каком-то разговоре, о репетициях, – но, поглядев, опять увидел на ней дырявые чулки. И позвонил по телефону:
– Джо, это Нахал говорит… Что, думали, я не знаю, как вы меня называете?.. Ладно, ничего… Слушайте, вы уже набрали мне трех девушек для сцены с гостями? Ну так оставьте место, я вам сейчас пришлю одну южаночку.
И, довольный собою, гордо посмотрел на нее, чувствуя себя самым что ни на есть отличным малым.
– Прямо не знаю, как вас благодарить. И мистера Роджерса, – дерзко добавила она. – До свидания, мистер Мак-Чесни.
Он не снизошел до ответа.
II
Во время репетиций он часто приходил в театр и стоял с умным выражением на лице, будто каждого видел насквозь. На самом же деле, оглушенный собственным
