сняли кепки.
– Вы кто? – очень сердито спросила она.
И мы ответили:
– Бэстейблы. Пришли встречать Дейзи и Денни.
– Это те дети? Вы помните их? – вонзила она свой немигающий взгляд в Дейзи и Денниса, и нам стало их жалко. Ужасно, если вам, пусть даже временно, приходится жить с такой суровой особой, как эта леди.
Возможно, мы выглядели не совсем опрятно, потому что до похода на станцию немножечко поиграли среди кустов в разбойников, а с мытьём предпочли повременить до обеда, раз уж перед ним всё равно придётся приводить себя в порядок, но…
Денни пролепетал, что, кажется, помнит нас. Дейзи была увереннее.
– Конечно, это они, – сказала она и почему-то скуксилась – того и гляди заплачет.
Тётка наняла кеб и, запустив внутрь Дейзи и Денни, противным таким тоном изрекла:
– Обе маленькие девочки могут поехать с нами, а вам, маленькие мальчики, придётся идти пешком.
Кеб уехал, а мы остались. Напоследок тётка обернулась с явным намерением что-то ещё нам сказать, и мы знали: сейчас услышим про то, что «приличные дети носят перчатки и аккуратно причёсываются». Поэтому Освальд буркнул: «До свидания!» – и гордо отвернулся, прежде чем она успела рот раскрыть. Остальные последовали его примеру.
Ни у одной леди на свете, кроме таких вот, сплошь в чёрном с бисером, язык бы не повернулся назвать нас «маленькими мальчиками». Ни дать ни взять противная мисс Мёрдстоун из «Дэвида Копперфилда» Диккенса! Хотел бы я сказать ей об этом, да, боюсь, она бы не поняла. Полагаю, она вообще ничего не читает, кроме «Истории» миссис Маркем и «Вопросов Мэнгнэлл»[39].
Вернувшись домой, мы обнаружили всех пассажиров кеба в нашей гостиной, которая теперь уже не называлась детской. Они выглядели очень сильно умытыми.
Наши девочки принялись задавать гостям вежливые вопросы, но те в ответ только мямлили: «Да», «Нет» или «Не знаю». Мы, мальчики, не имея охоты вступать в такой разговор, просто стояли у окна и глядели в него, пока не раздался гонг к обеду.
Мы уже чувствовали, что всё сложится просто ужасно, и не ошиблись. Эти двое вновь прибывших определённо не относились к тем, кто становится странствующим рыцарем или скачет верхом на конях по Франции с тайным посланием кардинала. И уж тем более не додумается, как сбить со следа врага.
Они лепетали: «Да, пожалуйста» и «Спасибо, нет», ели на возмущение аккуратно, вытирали салфеткой губы всякий раз, как попьют или прежде того, и никогда не разговаривали с набитым ртом.
После обеда положение дел не исправилось, наоборот, стало хуже.
Мы вытащили все свои книжки, и эти двое поблагодарили нас, толком не разглядев ни одной. Мы достали все наши игрушки и в ответ получили: «Спасибо, как мило».
Сперва нам стало неприятно, потом – тошно, и ко времени чаепития мы погрузились в мрачное молчание. Все, кроме Г. О. и Ноэля, обсуждавших
Освальд упоминает популярные в XIX веке педагогические пособия, которыми руководствовалось несколько поколений английских гувернанток и учителей. Так, книга Ричмэл
