первая женщина, которая проявила к ним интерес!
– Ха! Можете складывать оружие, хозяин: с вами все кончено.
Гарри обратил глаза к небу:
– Если хочешь знать, она никогда прежде не была на скачках, ей стало любопытно – и ничего более.
– Ага. Это вы так говорите. – Доулиш бросил долгий подавленный взгляд на стройную фигуру у стойла Крибба. – А я вам говорю, что вы можете придумывать любые оправдания, финал будет таким же.
Скорбно покачав головой, Доулиш удалился, бормоча что-то неразборчивое себе под нос.
Гарри не знал, плакать ему или смеяться. Он оглянулся на молодую женщину, которая нежно шептала какие-то глупости на ушко его любимому жеребцу. Если бы не толпа, в которой они должны были вскоре оказаться, он, возможно, и согласился бы разделить пессимизм своего преданного слуги. Но на ипподроме, в окружении множества людей, он в безопасности.
Гарри подошел к Люсинде:
– Если отправимся сейчас, то успеем к первой скачке.
Она выразила улыбкой согласие и положила ладонь на его руку.
– Та лошадь, о которой вы говорили, Пушинка, бежит сейчас?
Гарри улыбнулся и покачал головой:
– Нет, во второй скачке.
Люсинда обнаружила, что яркая чистая зелень его глаз – словно нежные просторы лугов по весне – захватила ее; с невольным трепетом леди изучала их, силясь понять, что ее спутник чувствует и о чем думает. Его губы дрогнули, и он отвернулся. Люсинда заморгала, когда они вместе вышли на яркий солнечный свет, и спросила:
– Ваша тетя упоминала, что вы управляете конезаводом?
Его губы обворожительно изогнулись в гордой улыбке.
– Да, конезаводом Лестер.
Ободренный ее интересом, Гарри пустился в длинный красочный рассказ о трудностях и успехах своего предприятия. Хотя он и не сказал этого прямо, Люсинда догадалась, что конезавод – самое блестящее достижение Лестер и любимое семейное дело.
Они подошли к тентам, окружающим скаковой круг, когда лошадей, участвующих в первом забеге, вывели к стартовому барьеру. Все, что Люсинда могла разглядеть, – это море спин зрителей, которые все как один сосредоточились на происходящем.
– Пройдемте на трибуну, оттуда лучше видно.
Мужчина в полосатом жилете бдительно охранял вход на огороженную канатами арену перед большой деревянной трибуной. Люсинда заметила, что, настойчиво требуя билеты у других опоздавших, он только слегка улыбнулся и дружески кивнул Гарри, пропуская их. Гарри помог ей подняться по крутым ступенькам у края досок, служивших в качестве скамеек, но не успели они найти свободные места, как протрубил рог.
– Стартовали! – Слова Гарри эхом отозвались в сотне возгласов вокруг них; зрители единым слитным движением подались вперед.
Люсинда послушно повернулась и увидела, как лошади плотной стеной помчались по беговой дорожке. Ее захватило настроение толпы, возбуждение зрителей все нарастало, неизбежно вовлекая ее в водоворот
