самая марионетка и есть.
«А помнишь, когда это случалось?»
– Разумеется. Когда мне грозила смертельная опасность. А еще исподволь речью моей начинал завладевать, когда нужно было поведать какую умную мысль моим сподвижникам, заставляя потом меня самому себе дивиться. Да только я ведь понимаю, что ты вот так можешь меня оттеснить в любой момент. Я вырос, возмужал, стал личностью, но и ты все это время не стоял на месте. Так почему?
«Ты помнишь, что было в той белой пустоши?» – после минутного молчания наконец произнес Буров.
– Признаться, только урывками. Появляются какие-то фрагменты картинок, фраз. Но в целом… Нет, не помню, – пожав плечами, вынужден был признать Петр.
Наконец-то. Их знакомство состоялось пять лет назад. За эти годы Петр неоднократно пытался получить у Бурова ответ на этот вопрос, но тот постоянно отшучивался, переводил беседу в другое русло или вовсе запирался. А вот теперь, похоже, разговор все же состоится. И Петр боялся вспугнуть настроенного на откровенность Бурова. Ну не любил он загадок, всегда хотел докопаться до сути.
«Ты тогда к сестрице своей рвался, Наталии. А я застрял там, как Винни Пух в домике Кролика…»
Петр не понял, о чем говорит Буров, но даже и не подумал перебивать его.
«…И тут вдруг ты, на тройке с бубенцами…»
Петра словно электрическим разрядом ударило, совсем как в физической лаборатории. Он явственно увидел, как это все было. Увидел так, словно случилось это только вчера. Вот он стоит в санях, а перед ним какой-то незнакомец в странной одежде.
– Ты кто таков? – Голос Петра чистый, звонкий, полный молодости, задора и огня.
– Буров, Сергей Иванович. А вы кто, молодой человек?
– Я тебе не молодой человек, а император Всероссийский Петр.
– Что-то вы не больно похожи на Петра Алексеевича. Ну не могли же художники настолько наврать, – с сомнением произнес Буров.
– Как это не похож? – вдруг растерялся мальчишка. – Петр Алексеевич и есть.
– Да видел я Петра Великого на картинах, там у него лицо совсем другое, опять же волосы у него темные, а ты русоволосый.
– Ну так то дед мой. А моих портретов разве не видел?
Ого! Что это? Зависть с обидой в одном флаконе?
– Погоди. Так ты Петр Второй?
– Ну да, – расправляя плечи, с гордым видом заявил парнишка.
Чудны дела Твои, Господи. Это что же получается, паренек настолько сросся со своим образом, что сам во все поверил? А с другой стороны, отчего-то не было сомнений, что все именно так и есть.
– Что ты тут делаешь? – спросил подросток, и сразу стало понятно: он привык к повиновению и к тому, что на его вопросы непременно отвечают.
– Признаться, и сам не знаю, – развел руками Сергей Иванович.
– А чего
