знакомых или подельников этих карточных игроков. Тогда, глядишь и верёвочка и потянется… И откуда меха-то взялись? Лавки на Ильинке в ближайший месяц не грабили, это точно…
Еремей вёл авто небыстро, стараясь не отвлекать начальника от раздумий. Заехал в открытые ворота, Сергей Петрович кивнул городовым, и ни с кем не говоря, поднялся к себе.
Черная доска и мел на стене притягивали взгляд, и полицейский немедленно принялся чертить схему. Боялся, что упустит нечто важное. Так выходило куда нагляднее, и думалось легче. В центре оказались Зинченко и Зеленко, стрелки шли к Крылову и Жемчугову, не была забыта главная улика происшествия -меха. Также отдельной метки заслужил избитый шулерами неизвестный, и стрелка вела к тайным подельникам убитых, обозначенных латинской буквой N. Он опять посмотрел на свой чертёж, вытер руки и поднял телефонную трубку.
– Сергей Игнатьевич! Ко мне в кабинет пригласите Никулина, Минакова и Девяткина. И чай пожалуйста, на четверых.
Полицейский чиновник стоял у аспидной доски, в задумчивости постукивая пальцем около буквы N.
Сергей Петрович! Здравствуйте! – поздоровались с ним вошедшие, сразу все трое. Стабров с радостью пожал всем руки, и знаком предложил присесть.
– Чай, пожалуйста, – напомнил он, – и вот, такое дело…
Полицейский чиновник изложил подчиненным свои соображения, сделав акцент на поисках подельников Зеленко и Зинченко.
– Сергей Петрович, торговые ряды я обошёл, показания дал разносчик, Иван Лыков, из лавки купца Патрикеева Ивана Ильича , – докладывал Девяткин, – вечером, около одинадцати пополудни, он заметил монаха около дверей меблированных комнат. Он выходил из подъезда. Лица не рассмотрел, неизвестный скрылся. Обратил внимание на походку.
– Итак, показания Жемчугова и раносчика Лыкова сходятся, – подвёл черту Стабров, – монастырь рядом. Но, показания у монахов мы брать не сможем. Единственное, попробую поговорить с настоятельницей. Николай Григорьевич? Чем вы порадуете?
– Ну что же? – и Никулин достал из своего портфеля лист бумаги, – Всего четверо человек. Черемшов Василий Иванович и Протасьев Устьян Андреевич, тоже игроки. И небезизвестный нам Громов Кирилл Александрович, скупщик краденого, и ростовщик. Не гнушается ничем, что приносит прибыль. И ещё, – он прочитал медленно, – Сигизмунд Вершпалевский. Ну, поляк этот, налётчик. Отбыл пять лет каторги. И не выговоришь имячко-то на трезвую голову. Такая вот компания подобралась.
– Уже отлично. Адреса известны?
– За пару дней обнаружим, Сергей Петрович,– обнадёжил неунывающий Девяткин, – по полицейским участкам протелефонируем, отыщуться у нас быстро. Ну, а место жительства Громова известно. На Пятницкой обретается.
– А что по телам убитых, чего нам расскажете?
– Так. Тут обстоятельно надо. Костюмы в Иркутске пошиты, в ателье Ладова. Рубашки- варшавские, с фабрики готовой одежды. Обувка- тоже оттуда. Ранения- у обоих
