руинах густого, серого пепла.
Одним из самых горьких этапов в жизни человека мне представлялся миг принятия того, что после нашего ухода в привычных нам местах не меняется ничего. Будь то детская площадка на заднем дворе родного дома, опостылевший офис или же старинное, разрушающееся поместье. Все одно. Сколь бы печальным ни было ваше прощание, ветер продолжит колосить редкую растительность на задворках, коллеги будут собираться за рабочими местами в привычное время, а в пустых, холодных коридорах мрачной постройки сохранится все тот же тихий и печальный шепот столетий.
Мой последний рабочий день в квестовом клубе «ESCAPE» представлял собой запланированный обход ключевых мест и не имел ничего общего с выполнением задач. Узнав о том, что я принял решение уволиться, Рик и Джия не давали мне объемных поручений уже две недели. Поэтому с передачей собственных обязанностей пока несуществующей замене я справился быстро. Дело оставалось за малым:
Поблагодарить своих коллег, друзей и это место. А затем – двигаться дальше.
Я вычищал свой рабочий угол от личных вещей, методично перенося каждую безделушку в большую картонную коробку, любезно выделенную мне дядей. Этот «увольнительный» штамп меня веселил, но на самом деле глупому стереотипному ящичку не суждено было заполниться и на четверть.
Руководительница отдела, с успехом оттарабанившая наш последний проект, посвященный истории Фредди Крюгера, теперь преспокойно занималась «благоустройством» производства. Сразу после моего ухода они с Риком планировали небольшой ремонт. И, конечно же, ряд собеседований для поиска нового менеджера.
Приемка «Кошмара на улице вязов», в создании которого мне суждено было принять участие, состоялась всего неделю назад. Тогда я последний раз увиделся с Паккардом, который пожелал мне успехов на новой работе, передал привет от уже глубоко беременной Хелен и с удовольствием отметил мой свежий, «непривычно здоровый» вид. Впрочем, он, как и всегда, был на удивление проницателен: мои «особые» состояния не беспокоили меня с тех пор, как прошел тот самый семейный пикник на пепелище.
Некоторые улучшения замечали и мои, теперь уже практически бывшие, коллеги. Джим, последний месяц пребывающий в восторге от актерских талантов его нового старшего товарища Джереми Оуэна, твердил, что причиной моего выздоровления является правильное окружение и обретение новой семьи. Мол, отсутствие его нелюбимого «мистера доктора» рядом со мной шло мне на пользу.
Все сказанное соответствовало правде, но каждый раз вызывало во мне новый виток волнений, так или иначе связанный с тем самым человеком, о котором мне так активно напоминало ближайшее окружение. Доктор Константин продолжал сопровождать Иви. И если в моей новой, реальной картине мира не хватало одного кусочка пазла, то этой самой деталькой была именно она.
Общение с моим бывшим лечащим врачом стирало Ив из чьего-либо поля зрения. Она не отвечала на мои звонки, не предпринимала попыток встретиться. Ее будто и вовсе более не существовало. Я думал, что настанет день, когда я всерьез поверю в то, что придумал эту девушку. Наши пути разошлись, но я отказывался мириться с тем, что Ив не желала начать все сначала. И я был не лучше, потому как не решался сделать первый шаг.
Главным подвохом в сложившейся ситуации было то самое поганое обстоятельство, которое подразумевало одно – дотянуться до подруги детства можно было лишь при помощи Константина. Но наблюдать за тем, как Джереми разбивают нос во второй раз, мне совсем не хотелось. А попытку полезть на рожон без него Оуэн бы теперь воспринял как настоящее предательство. И был бы прав. В нашей маленькой, странной, но условно воссоединившейся семье лимит на секреты был исчерпан.
Словом, для полного ментального удовлетворения мне оставалось закрыть лишь один ноющий гештальт. Однако способов сделать это безболезненно для всех я пока не обнаруживал.
– Дай угадаю, – беспардонно, но привычно прервал мой внутренний монолог Рик. – Анализируешь каждую скрепку, прежде чем положить ее на дно?
– Удивительно, но нет, – без тени неуверенности отозвался я. Мои заикания и детский трепет теперь оставались в прошлом и смятенно махали мне ручкой в настоящее. – Оставляю воспоминания. О каждом из вас.
– О, нас забудешь, малой! – проектировщик всплеснул руками и поднялся с места. – Ты же не на другую планету улетаешь, в самом деле. Да и у папаши твоего должок перед компанией остался. Не снесем мы его цирковую арену, продавать продолжим! А сам он неразговорчивый, как ты знаешь. Глядишь, придется отдуваться тебе, как наследнику этой радости.
– Дядя, – негромко поправил я, подавляя кривую ухмылку. – Он – мой дядя, а не отец.
– Да хоть дед. – Рик засунул сигарету за ухо и отвесил мне бесконтактный подзатыльник в воздухе. – Впрочем, ты его в любом случае не подводи на работе. А то скажет, что мучили мы тебя с Джией столько времени, да не вымучили.
В
