достоверны. В такой ситуации я предпочла бы, чтобы ты не использовала почерпнутые из моего разума знания, как дубину, не пыталась меня пристыдить и возвыситься за мой счет.
Я открыла рот – ее рот, напомнила я себе, – но она подняла руку.
– Нет. Не хочу, чтобы ты лгала, утверждая, будто это вышло случайно. Как и то, что ты лишь пыталась помочь. Если ты не замечаешь, что стараешься подавить меня и стать главной в… сложившихся отношениях… мне придется взять контроль на себя.
Ее язвительное нападение на мой нрав ранило сильнее, чем попытка меня напугать. Я подумала о добрых священниках, объяснявших, что я чудовище и не понимаю, какое зло на себя навлекла. Я ненавидела свой дом, но нескольких недель в богадельне оказалось достаточно, чтобы мне захотелось вернуться домой. Они этим пользовались, чтобы меня удержать. «Научись быть хорошей, Кассандра, и ты сможешь вернуться домой. Давай мы научим тебя. Позволь нам привести тебя к Богу».
– Извини, – сказала я. – Мне не следовало этого говорить.
– Да, не следовало, – согласилась она, но все продолжала таращиться на меня глазами навыкате, уже стекленеющими.
– Кончай пялиться на меня, это жутко.
Она отвела взгляд.
– Я лишь восхищалась видом извиняющейся госпожи Мариус.
– Смотри не привыкни, – сказала я. – Такое нечасто случается.
– Пусть нечасто. Но это значит, что когда такое случается, я могу тебе верить.
Мне не удалось придумать ответ, как не удалось и разобраться в странном чувстве, словно что-то сжалось внутри, и, чтобы отвлечься, я взялась за очередную книгу. «Порождение всего сущего», Эсса Ирин.
Быстрый просмотр не выявил никаких упоминаний о душевных аномалиях, и я отложила том.
– Что мы все-таки ищем?
– Хоть какое-то понимание того, кто такой доминус Виллиус и как можно использовать седьмое тело против него.
– Но что значит «против него»? Убить? Проникнуть в его разум? Контролировать его? Согласись, мы ведь даже не знаем, чего он пытается добиться. Кроме воссоздания бреда насчет смертей Вельда.
– Он напал на нас в Кое.
– Да, но почему? Для чего было убивать коммандера Аулуса? Девятка десятилетиями сотрудничала с церковью Единственного истинного Бога, она вряд ли отказала бы Лео, чего бы он ни желал. Если же его цель – война с левантийцами, то зачем?
– Левантийцы уничтожили огромную часть чилтейского войска.
Я пожала плечами.
– И что? Лео не генерал, а священник. И кроме того, его Бог не учит возмездию. Бог прощает и милует, а не мстит. Может, я и не люблю церковь, но, по сути, их учение совсем не так ужасно.
Словно вызванный упоминанием о религии, в мастерскую вошел капитан Энеас. Он казался более измученным, чем когда уходил.
– С ним все хорошо, – сказал он раньше, чем я успела спросить. – Но думаю, всем нам нужен отдых. Утром соберем все припасы, какие найдем,
