в пиджаке, то им и в голову не приходит, что можно в другой одежде из дома выйти.
Пока Сашка выкладывал свои соображения, они подошли уже довольно близко к мужчине. Тот стоял прямо возле Петькиного подъезда и не сводил с них глаз. А Сашка вдруг захихикал:
– Петь, а Петь! А он рыжий! Ну мы болваны! Столько всего обсудили, и никто не сказал, что он рыжий! Шерлохомсы!
Сашка от смеха согнулся пополам и не сразу заметил, что ни Летка, ни Петька к веселью не присоединились. Стоят как вкопанные и пялятся на мужчину в костюме, который и вправду оказался рыжим. Но его волосы были совсем не похожи ни на Леткины красно-рыжие, ни на Петькину шевелюру с медным оттенком.
Пару лет назад Петьке купили красную футболку. Цвет был такой, что смотреть больно, – «вырви глаз», сказала Петькина бабушка. Но после первой же стирки футболка стала блёклой и пятнистой, а заодно покрасила бабушкин бежевый халат и голубое постельное бельё. Сашка зашёл к другу в гости как раз в тот момент, когда его мама достала бельё из стиральной машинки. Тётя Оля долго ругалась на «линючую дешёвку» и собственную невнимательность. А Петька тогда расстроился. Футболка ему нравилась: впереди на ней были две птички из «Angry Birds», жёлтая и голубая, которые тоже пострадали от стирки – съёжились и слегка облезли. Носить линялую футболку Петька не стал, и из неё сделали половую тряпку. Приходя к другу в гости, Сашка иногда елозил грязными подошвами по птичьим физиономиям, которые давно уже не выглядели злыми, а казались скорее грустными.
Человек, который сначала замер на месте, а потом начал нерешительно двигаться в их сторону, тоже был какой-то… неновый. Казалось, что незнакомца слишком долго полоскали в горячей воде и он там полинял, причём весь целиком – от головы по пяток. Неяркие рыжие волосы, удлинённое лицо с густой, но будто выгоревшей россыпью веснушек, светло-серый костюм и галстук в мелкую и тоже серую клеточку. Рубашка – то ли белая, то ли желтоватая, не разберёшь. И даже ботинки были какого-то невнятного цвета. Чем ближе мужчина подходил, тем лучше становилось видно его лицо, которое всем троим показалось странно знакомым. Брови кустиками, светло-карие глаза в почти незаметных ресницах, нос с небольшой горбинкой, широкий рот с чуть вздёрнутой верхней губой…
Летка, кажется, сообразила первой. Она внимательно посмотрела на Петьку, потом на мужчину, снова на Петьку и наконец сказала очень тихо:
– Петь. А он на тебя похож. Ты его знаешь?
Петька замотал головой. Он тоже остановился, взял на руки Муху и прижал его к себе. Лицо у него было бледное и немного испуганное.
– Петя. – Мужчина не смотрел ни на Сашку, ни на Летку, а только на их рыжего друга. – Ты же Петя? А я…
Ровно в этот момент одновременно распахнулись окно Петькиной квартиры на третьем этаже и дверь подъезда. Из окна чуть ли не по пояс высунулась Петькина бабушка:
– Петя, а ну быстро домой!
А из подъезда на крыльцо выбежала Петькина мама и закричала рыжему мужчине:
– Я
