style="font-size:15px;"> Полгода у меня в окне висит холодильник.
Нет, не так. Холодильник – на рекламном щите, а щит, три на шесть, висит на улице и смотрит мне прямо в окно. Около холодильника стоит женщина со светлыми волосами и улыбается. Она открыла холодильник и показывает всем, как там много всего умещается. На верхней полке – яблоки, виноград и бананы. На средней – что-то большое желтое, видимо дыня, зеленые огурцы, лимоны. На нижней – бутылки с водой и пучок зелени. На дверце – помидоры. Всегда думаю: неужели она ничего не ест, кроме того, что у нее на полках? Может, она вегетарианка?
Щит с холодильником и светловолосой очень хорошо видно из кухонного окна, поэтому вот уже полгода я сначала смотрю на щит, а потом только открываю холодильник.
Еще в окне зеленеет парк. В парке много деревьев, невест и колокольного звона. С деревьями так: есть сосны, ели, дубы, березы и даже несколько яблонь. Хочешь нюхать сосны – иди на сосновую аллею, смотреть на дубы – двигайся левее от главного входа. Березы попадаются повсюду. Летом они стоят зеленые, осенью – желтые, зимой и ранней весной – с голыми серыми ветками.
Невесты появляются по пятницам и субботам. Они ходят в длинных белых платьях, держат за руку женихов и фотографируются. Летом прохаживаются медленно, не спеша. Зимой перебегают от одного места к другому, чтобы не замерзнуть. Из парка слышен колокольный звон – по утрам, в половине девятого, и вечером, около пяти. Звонят с верхушки храма. Верхушка высоко, поэтому хорошенько разглядеть звонящего мне ни разу не удалось. Руки вижу, веревки с колоколами – тоже, а лицо, одежду не разобрать. Кроме храма в парке есть Дворец пионеров и школьников. Пионеров уже нет, а дворец – есть.
Внизу на дороге – машины. На тротуаре – люди. В общем, обычная картина.
2 июня, среда
Не кормите уток хлебом
Сегодня, как пришел с летней отработки, сразу сел в кресло около ее стола. Слушал то, что Она недавно написала. Я еще не говорил, что Она пишет всякие истории? Так вот, новая история была про то, как несколько молодых писателей ходят на занятия к профессору, а тот объясняет им, как нужно писать, про что и так далее. Ругает их, требует, чтобы было больше таланта, и все время ходит по классу от окна к двери и обратно. Ничего, в общем, интересно. Не Чехов, конечно, и не Сэлинджер, но увлекательно.
– А что дальше будет? – спрашиваю у нее. – Этот знаток их научит или они так и будут мучиться со своей писаниной?
Она говорит:
– Не знаю, пока не решила. Может, научит, а может, нет.
Меня это возмутило.
– Что значит «не знаю»? Вот Чехов сразу все знал – от начала до конца. Начинаешь с того, чем от кого пахло, а заканчиваешь немой сценой. И никаких описаний природы – только факты. У тебя же то солнце светит, то пасмурно, то дождик накрапывает, то сирень зацвела. А надо ближе к делу.
Она послушала и говорит:
– Иногда, мой друг, ближе к делу не получается, потому что в
