девушке. Лицо этой гетеры было так же красивым, с курносым носом, большими губами, с лицом, покрытым веснушками. Сложена она была тоже очень хорошо, может быть ее хитон был излишне прозрачен, не скрывая особенно ничего, но ароматные масла были приятны, и общество девушки его радовало, и как он осмотрелся вокруг, друзья тоже поладили со своим подружками.
– Угощение великолепно! – громко говорил Линкей,– спасибо, что позвали на столь изысканную трапезу, гастрономия великолепна, и угостив нас рыбой с Меотиды, ты раскрыла нам тайну Ахиллеса- вот ему он был обязан своей силой, Ифигения своей добротой, а Гелла- красотой.
– И чему же, Линкей, – воскликнули все.
– Я воспою оду осетру, – привстав с ложа и поддерживаемый Лаидой, у которой из-за ее усердия удержать сотрапезника хитон упал с правого плеча обнажив прелестную девичью фигурку, но после нескольких кубков превосходного вина поэт все же попытался прочесть:
Ода осетру
Лишь в Северных глубинах плывущий, громадный
Подобный морскому коню и размером почти как дельфин Диониса
Но вкусом мяса настолько приятный
Что если бы бог отведал его, забыл бы любимую Нису!
Когда поэт закончил свое киклическое произведение, ответом ему были бурные овации гостей, а Лаида уже нежно его целовала, а Таис преподнесла ему венок, как сказителю-победителю.
Вечер проходил великолепно, но Лисипп не удержался и выпросил у Таис папирус, и свинцовым карандашом сделал наброски для бюста Александра, а царевич попросил его сделать бюст и Таис, а та раскраснелась от удовольствия. Неарх уже не обращал внимания на окружающих, его всецело отвлекала Эоя, лишь видел, как радовала великана Гефестиона Нанно. Солнце уже стало заходить, стало гораздо прохладнее, и друзья решили, что лучше оставить Александра с Таис, и начали уходить с подругами, те укрылись плащами, прячась от вечерней прохлады.
Курет видел, как прелестницы увлекают своих обожателей по узким улочкам Афин под крыши своих домов, и его так же повела осмотреть красоты города подруга, данная ему волей судьбы, а вернее промыслом Таис и Александра.
Неарх проснулся в прекрасном садике небольшого дома, рядом с ним посапывала, подложив руку под голову Эоя, прекрасная в своей наготе, и пыталась во сне накрыться упавшим покрывалом, и тоже открыла глаза и тут же привлекла его к себе, так что временно прогулка домой отложилось, но вскоре Неарх засобирался, и поцеловав на прощанье девушку, оставил кошелек с дариками. Он вышел из дома, провожаемый новой знакомой, а у ворот грустил и мерз Терес, ждавший его полночи.
– Здравствуй, хозяин, – проборматал полусонный оруженосец.
– Не хозяин, а Неарх, сколько тебе говорить, – поправил его курет, -Пошли к Демаду.
К дому архонта потихоньку подтягивались этеры со слугами, и начинали собираться, пора было покидать гостеприимные Афины. К полудню свита собралась полностью,
