жар женских объятий. Вы ведь, верно, искали, где отдохнуть? Моё имя Пелагий, и всякий меня здесь знает.
– Что же, дело известное, – уклончиво начал Синас.
– Для таких благородных людей, скажем, пол унции серебра с каждого?
– Монетой, равным весом…
– Милиаресии?
– Дирхемы…
– Отлично. Мой помощник, Аристарх, вас проводит.
– Если, случайно мои друзья проснуться с больной головой и без сапог, то не обессудь…– начал объяснять витязь, взявшись за рукоять кинжала,
– Лично, лично присмотрю за их прекрасной обувью, – скороговоркой заговорил Пелагий, прижав руки к своей груди, – И, даже клянусь, сам куплю новые сапоги в случае утраты. Кстати, я знаю, где можно купить прекрасную мальвазию.
– Мы бы взяли несколько амфор.
– Завтра доставлю, почтеннейший… Постоялый двор Анастасия Псаки?
– Точно так… Не обессудь, но мы проверим вино, потом зальём своей печатью. Ты не подумай, что мы тебе не доверяем, просто вдруг ты ошибёшься в спешке?
– Как угодно, – расстроился торговец, – надо будет узнать точнее, осталось ли то вино в лабазе, или Аристарх всё распродал. Вино- товар ходовой, и думаешь что оно есть, а его и нет давно. Знаешь ли, гость с Севера, мой приказчик сущий проныра, я с ним так мучаюсь, а прогнать не могу по причине доброго сердца.
Синас делал непонимающее лицо, но сравнив простоватое лицо приказчика и жуликоватое Пелагия, особенно то, как старательно торговец прятал теперь за спиной пальцы рук, не сильно поверил словам ромея. Но, как договаривались, несколько человек пошли вслед Аристарху. Собственно, в корчме остались только двое северян.
Синас и Асан сидели за почти чистым столом, который прямо перед ними выглаживал ножом разносчик, а потом сгребал стружку с пола. Затем им принесли кувшин с вином и кубки из зелёного стекла.
– Надо выпить кувшина три? – поинтересовался Асан у товарища.
– Не меньше…Что бы снять подозрения у местных.
– Кого же бить станем? – хмуро спросил он.
– А вот, этих, – и Синас кивнул на шестерых ромейских купцов, – а можно и других. Мне не важно.
Это были коренастые бородатые мужчины, обедавшие хлебом с мягким овечьим сыром. Стояло и блюдо с вяленой рыбой, кувшин вина. У купцов были и немалые ножи на поясах, и выглядели они моряками обстоятельными и смелыми.
– Надо без смертоубийства, Асан. И так за нами трупов много.
– Да и свару затевать не хочется, побратим. Так надо же подраться!
Но всё решилось не сказать, что к лучшему для ромеев. Но не так тяжело для северян, после случившегося их совесть успокоилась. Разносчица, юная девушка, идя поскользнулась на обороненной рыбьей голове, и облила вином тёмный войлочный плащ одного из ромейских купцов, тот с досадой поднял полу одежды, и сильно ударил ладонью по крепкому девичьему заду. Девушка, непривычная к такому обращению, прикрыв лицо рукавом, заплакала и убежала.
