ядро из пушки после взрыва пороха, выкинутый ее нутром вслед Ахату, эхом отозвался в пустом чулане и вытолкнул его из дома.
За окном установились серые промозглые дни. Уже подтаявшие, повернутые к солнцу бока сугробов, почерневшие кучки навоза на дорогах присыпало беленьким снегом. Небо заволокло серыми ватными тучами, сквозь которые не мог пробиться ни один лучик солнца. Заснеженные вершины гор растворились в молочном тумане, которые полностью слились с низким небом.
Зухра ни с кем не разговаривала. Ее веретено, закатившееся под стол, тоскливо лежало на боку, взбитая шерсть на газете поникла. Лишь молча попьет она чай, сходит с кумганчиком с теплой водой во двор и снова, свернувшись калачиком, лежит на своей одноместной сетчатой койке, стоящей у голландской печи, как будто тяжело больна. Даже гуканье над ухом ее любимого внука, который где ползком, где перебежками подбирался к ней, не мог растопить ее безразличия. Сядет она временами, посмотрит невидящими глазами куда-то вдаль и шепчет про себя молитвы, судя по продолжительности – поминальные…
Этот неожиданный визит полностью вышиб ее из привычного размеренного и спокойного уклада жизни последних лет, когда многострадальная страна, уже подзабыв тяготы войны с фашистами – голод, разруху, большое всеобщее горе от потери родных и близких, – жила в радостном ожидании перемен к лучшему, ликовала от первых полетов героев-космонавтов страны. И хоть жила деревня еще при керосиновых лампах, еще старики по привычке драли лыко и плели лапти, и основным видом транспорта оставались лошади, но все новости по радио о грандиозных новостройках, большие портреты улыбающихся из передовиц газет космонавтов всеми воспринимались как уверенный шаг в светлое будущее. И вот, взбудораженные гостем, давно полузабытые воспоминания из далекого детства Зухры, прошедшего еще до Первой мировой войны, вспыхнули перед ней всеми яркими красками, и она окунулась в них, по-новому переживая полузабытое прошлое.
Глава I
Шакир
– Вставай, доченька, вставай! Поедем с тобой на мельницу, вставай… – так отец, ласково теребя и перебирая непослушные, плотные кудрявые волосы, в раннее утро будил Зухру.
Не дожидаясь долгих уговоров, шустро одевшись, она вышла в еще по-утреннему прохладный двор. Любила она, лениво потягиваясь, постоять на мокрых от росы досках крылечка, по-хозяйски оглядывая двор и окружающие дали. Во дворе, уже снаряженная в хомут, но еще не запряженная щипала травку у плетня их послушная, смирная кобыла. Ее маленький жеребенок, смешно подпрыгивая и всхрапывая, крутился вокруг матери, поминутно тычась в вымя. Телега уже загружена мешками с зерном, который они собрали с папой совсем недавно с пожелтевших к концу лета полевых наделов и обмолотили. Курицы, бестолково толкаясь, смешно перебегая друг за другом с места на место, непрерывно и недовольно кудахча, клюют просыпавшиеся зернышки. Жеребенок, наевшись, воинственно выгнув шею, носится за разбегающимися во все стороны курами.
