это я слишком много думаю о нашей ссоре. В таком случае, вместо того чтобы звать ее с собой, мне следовало идти к Огузу самой.
Во время завтрака я рассказала о домашнем задании тете Эсме и дяде Девриму. И, конечно, не сказала им, что мне нужно идти к Огузу за ним, так как несколько дней избегала всего, оправдываясь своей болезнью. Сначала я только сообщила, что мне нужно пойти к другу за домашним заданием, и получила их согласие, но, когда я упомянула, что этот друг – Огуз, тетя Эсма нахмурила брови. Оказалось, что она знает маму Огуза по нескольким объединениям, в которых та состояла, и не очень ее любит. Из ее слов следовало, что та была высокомерной, говорила только о своей работе модельером и была сконцентрирована только на своих заработках. Поэтому, хотя она и сказала, что предпочла бы, чтобы Огуз приехал сюда, а не я шла к ним домой, для меня это было еще хуже. Я бы не смогла никуда деться от любопытства Сенем, а вкупе с Дамлой в доме это было бы вдвойне невыносимо.
Когда дядя Деврим вмешался и избавил меня от возражений тети Эсмы, я послала ему благодарный взгляд. Он не видел ничего плохого в том, чтобы я поехала к Огузу, потому что выполнение домашнего задания было под вопросом, и убедил тетю Эсму разрешить брату Седату отвезти меня туда.
Позавтракав, я посмотрела домашний адрес Огуза в его эсэмэс. До того как мне предстояло отправиться к нему домой, я сидела на стуле у окна в своей комнате, подтянув колени к животу и подперев подбородок рукой, убивала время, глядя на задний двор. Каждый раз, когда я слышала звук машины, я высовывала голову из окна и пыталась рассмотреть проезжающие автомобили. К сожалению, ни одна из них не была похожа на «Импалу». С другой стороны, сердце подсказывало мне, что нужно продолжать наблюдать.
На самом деле, у меня было много накопившегося домашнего задания, но я была из тех, кто предпочитает оставлять их на последний день недели, как и многие студенты. Настроения делать уроки у меня пока не было. В какой-то момент я даже думала пойти к Сенем и Дамле, – ведьма Дамла пришла к нам гораздо раньше, чем я предполагала, – но я не могла выдержать их пустых разговоров. Тембр голоса Дамлы, который мне никогда не нравился, звучал как скрежет.
Наконец, когда время подошло, я начала собираться. Собрав влажные волосы в простой пучок, я достала из шкафа джинсы и горчично-желтый свитер, которые можно было носить каждый день, и надела их. Я не стала краситься, потому что не хотела, чтобы Огуз решил, что я слишком стараюсь для встречи с ним. У меня сложилось предубеждение против него, которое никогда не исчезнет. Мне не хотелось идти к нему домой, но делать было нечего.
Пока я пыталась закрепить невидимками выбившийся из-под пучка локон перед зеркалом, моя дверь открылась, и вошла Сенем с хитрой ухмылкой на лице. Она подошла ко мне и стала играть с косметикой, принадлежащей тете Эсме, которая осталась на тумбочке с вечера празднования дня рождения Кана.
– Сделай и ты макияж.
Она сначала обмакнула длинную кисточку, которую
