стоял экран гидролокатора, и желтая полоса ползла по плотному сине-зеленому скоплению пятен. На экране слева колыхалась илистая тьма в четырех тысячах футов[3] у нее под ногами. – Механизм в порядке?
– Если с ним что-то случится, уж поверь мне, ты сразу узнаешь, – отозвался с палубы Тим. – В основном по громкому всплеску и моим воплям.
Мари усмехнулась и бросила взгляд в проем люка – ее коллега стоял у лебедки, наблюдая, как на барабан фут за футом наматывается нескончаемый кабель-трос. Тим был в своей любимой винтажной рубашке с эмблемой Океанографического института Скриппса[4] на спине – силуэтом корабля и трезубца. Эмблема была перечеркнута жирной черной полосой машинного масла – меткой, оставленной другим кабель-тросом много лет назад. Полоса пролегла по рисунку ватерлинией[5], как будто только самая верхушка корабля осталась над водой, и это всегда напоминало Мари о постере, который висел в ее детской спальне. На нем мультяшный галеон, весь в водорослях и причудливых наростах, стоял вертикально на морском дне, а его мачты торчали из воды. Иллюминаторы галеона были задраены, на пушках все еще горели фитили, и пират в плававшей рядом шлюпке торжествующе указывал на развевавшийся над галеоном флаг. Мари тысячу раз засыпала, глядя на него. Но впоследствии выяснилось, что затонувшие корабли редко выглядят так же, как на этой картинке, – гордыми, целыми, удобно расположившимися на дне. Обычно останки кораблекрушений выглядят, как останки: корпуса и мачты разбиты, разломаны, разметаны жестоко и безвозвратно.
Корабли, призванные покорять моря, вместо этого гниют в донном песке, разорванные морями в клочья.
На другом конце кабель-троса, который вытягивала лебедка Тима, был ТНПА – телеуправляемый необитаемый подводный аппарат, а попросту глубоководный робот, такой старый и своенравный, что Мари опасалась, что он однажды наплюет на ее команды и отправится самостоятельно исследовать морское дно где ему вздумается. В начале этой экспедиции, шесть недель назад, они уже лишились одного ТНПА – его кабель-трос зацепился за обломки на первом из мест кораблекрушений, которые они изучали, и лопнул, как зубная нить. Потеря первого робота была ударом под дых – показатель их финансовых резервов начал приближаться к критическому, сменив цвет воображаемого сигнала с бледно-зеленого на тревожно-красный. Потеря второго робота будет означать крах всего предприятия.
Мари нажала несколько клавиш на панели управления, пододвинув ее ближе к себе.
Рядом с экраном, на который передавал видео ТНПА, светился монитор гидролокатора, окрашивая ее руки неоново-зеленым. Густая россыпь огоньков неопровержимо свидетельствовала о том, что на песчаном дне лежит нечто созданное руками человека – искусственные объекты проявляются на экране четкими линиями и плотными формами, тогда как природные представляют собой переплетение размытых кривых. Эта россыпь имела форму ягоды – большое яркое пятно, из которого торчит хвостик-веточка. Так они и обозначили для
Около 1200 м (1 фут = 30,48 см).
Институт был основан в 1903 г. в Сан-Диего, Калифорния. Является одним из старейших и крупнейших центров океанологии.
Ватерлиния – линия соприкосновения воды с корпусом плавающего судна.
