рифмуется, о, добрый друг,
это недруг клевещет про нас, русский: водка, медведь, балалайка!
Не отъять – ибо так обнимаем мы – сцепленных рук,
приближая восток прямо к западу! (Здесь можешь лайкнуть!)
О, я знаю наш взгляд, опрокинутый сердцем вовнутрь.
Мы с тобой сочинили стихов – хватит на сто галактик!
Мы с тобой столько выпили – всё опьянело вокруг,
кроме нас!
Это русский, типичный характер!
Обнимая берёзку поэтову, каждый свою.
Говоря: бездорожье. Муляка. Эй, где ты, родная столица?
Это русский характер: начальство бранить, как в раю,
а затем за него же пойти прямо в ад и убиться.
Эту мёрзлую землю грызть – ибо родная земля.
Проползти. Всем вперёд. Даже там, не прошёл, где бы трактор.
Журавлиный народ, дай испить из того журавля
нам чистейшей воды.
Вот таков у нас русский характер!
Солнце русское в небе. О, Ладо, о Ладо моё.
Приготовили тело – осколки спелее в нём ягод…
Даже солнце мы гоним и гоним светило на Запад,
помираем, так с музыкой, это наш русский характер,
прекрати ныть, дружище. Сейчас не пристало нытьё!
Через огнь. Через воды. И медные трубы, где нефть.
Наша нефть пахнет русским и освободительным стягом!
Я один раз заплакала, коль ты посмел умереть,
но не плачь обо мне.
У меня, друг мой, русский характер!
МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ
Они не умерли. Они вонзились в космос.
Из шахты номер пять и вместе с ней.
Я, как живым, пишу им: степь, свет, россыпь,
им, ставшим взрослыми, вдруг прямо из детей,
перемахнувшим отрочество, юность,
перемахнувшим старость,
прямо в мудрость
и в мужество!
Я сплю или проснулась?
И – по тропе за ними сквозь колючесть
цепляющихся веером ветвей.
Измучанные… битые… в кровище…
Идут, держась да спотыкаясь. Больно!
А лопухи под ноги корневища
им подложили. Вот и шахты штольня.
Едва рассвет. Точнее полрассвета.
Едва лишь солнце. Но оно в два света.
Оно в два космоса. Оно в два лета.
И две зимы. Как луч на парте школьной!
Их не сломать. Их не убить. Попробуй.
Трава целительно им кланяется в ноги.
Она целует им следы и обувь,
она растёт в канавах у дороги
Лопух, да мать-и- мачеха, да мята.
Притихли. Замерли. Ничто не колыхнётся…
Они давали, комсомольцы, клятву,
они кричали клятву – краснодонцы!
