картине уже двадцать пятого июня можно было заподозрить у больной нестабильную стенокардию (прединфарктное состояние), являющуюся показанием для срочной госпитализации.
Вышеуказанные ошибки в лечении и тактике ведения больной, допущенные как в стационаре, так и на догоспитальном этапе, могли способствовать разрыву некротизированной мышцы сердца.
Под заключением стояли подписи заместителя заведующего областным бюро судебно-медицинских экспертиз и ведущих специалистов области по части лечения сердечно-сосудистых заболеваний.
Ознакомившись с постановлением о привлечении в качестве обвиняемой в преступной халатности, повлекшей смерть больной Будько, Фофанова начала юлить, петлять, в надежде сгладить острые углы предъявленного ей обвинения.
– Позвольте… Как это, Будько не была мной осмотрена? – картинно возмутилась она. – По прибытии больной в отделение я её осмотрела, пусть и бегло.
– Нет, это вы позвольте, – осадил обвиняемую Горовой. – Вот показания работников терапевтического отделения, а вот – показания женщин, лежавших в одной палате с умершей, в них утверждается обратное. Зачитать?
– Не надо… – В конце концов, Фофанова вынуждена была признать свою вину. – Двадцать шестого июня перед обедом мне в отделение позвонила из поликлиники врач-терапевт Крамар и стала консультироваться по поводу больной Будько, которая находилась у неё на приёме, – показала обвиняемая. – При этом Крамар высказывала подозрение на острый инфаркт миокарда. Я посоветовала терапевту Крамар снять у Будько электрокардиограмму и расшифровать её, после чего поставить окончательный диагноз. Вскоре после этого разговора я встретила в терапевтическом отделении медсестру кабинета функциональной диагностики Кандыбу, которая сообщила мне об отсутствии в кардиограмме признаков инфаркта. Я сказала медсестре, что больную Будько следует направить в санпропускник, чтобы там ей сделали инъекции коргликона и обезболивающих препаратов, что госпитализироваться Будько не будет – ей будет назначено амбулаторное лечение. Конечно, как заведующая терапевтическим отделением, в случае подозрения на инфаркт я обязана была лично осмотреть больную.
– По какой причине вы не выполнили эту обязанность?
– Из-за большой занятости.
– Продолжайте.
– На следующий день я вела в поликлинике приём подростков, поскольку на полставки работаю подростковым врачом. В терапевтическое отделение вернулась лишь вечером. В отделении увидела историю болезни Будько, которая была направлена на стационарное лечение врачом Гамалеевой. Никаких дополнительных назначений больной я не стала делать, хотя в этом случае Будько следовало назначить строгий постельный режим, более сильное обезболивающее средство и для профилактики аритмии сердца – поляризующую смесь, как этого требуют правила лечения инфаркта. Я же из-за сильной усталости
