деревенский:На дорогу смотрят три окна,
Образа́, простые занавески,
Скромный быт, уют и тишина.
Телевизор, радио, газеты
Украшают старческие дни,
А на стенах лишь фотопортреты
Всей немногочисленной родни.
Бабушка излишеств не видала:
Щи, картошка, в праздник – пироги.
В старости довольствуешься малым
И помочь стараешься другим.
Хоть жилось непросто нашим предкам,
Но они старались ради нас.
У неё и я гостил нередко,
Видя жизнь деревни без прикрас.
Грёз мирами будучи обласкан,
Я мечтал, хотя ещё был мал.
Впитывая бабушкины сказки,
Я по-детски крепко засыпал.
Кажется, что всё это недавно
Было, но проделан долгий путь,
И хотел бы я, когда устану,
В детство ненадолго заглянуть.
Очаг
В который раз я разожгу очаг,
Ведь только он спасёт меня от стужи,
А за окном метёт, кружи́т и вьюжит,
И снег искрится в ледяных очах
Зимы, простёршей надо мной крыло
Совы полярной с белым опереньем,
А печь гудит и дарит мне тепло,
Да раздаётся треск сухих поленьев,
И вечер разливает тишину
Вином в бокалы, ароматом чая,
Чтоб день за днём я грезил, засыпая,
О том, что сердцем обниму весну.
Чужая боль
День
был ясен,
тих и морозен.
Аромат всколыхнув
хвои,
солнце
выглянуло меж сосен
Словно рыба
из полыньи.
От царившей
вокруг печали
пробежала по телу
дрожь.
Звон в ушах
или нот звучанье
одолело —
не разберёшь.
Тяготило
пережито́е.
В раны глубже
въедалась соль.
Не искала
душа покоя,
ощущая чужую
боль…
В зябком плену ледяной тишины
Небо подёрнулось
Призрачной дымкой
В зябком плену
Ледяной тишины.
Под толщей снега
Замёрзшей травинке
Снились свои
Заповедные сны.
Эхо невидимой
Колокольни
Воздух морозный
Пронзало стрелой,
И шевелились
Древесные корни,
Не принимая
Вселенский покой.
Время
