старался не дышать и всё внимание направить в слух. Зрение хоть и привыкло к темноте, но здесь не было даже полумрака, чтобы увидеть хоть какие-то полуочертания. Еле дыша, я прополз ещё несколько сантиметров. И тут мне в нос ударил спёртый запах шерсти. Я, умоляя всех богов, вытянул дрожащую руку вперёд. И упёрся в шерстяной бок медведя.
«Ну вот и всё…» – пронеслась мысль. Так обычно проносится автомобиль реанимации мимо стоящих в ряду машин.
В следующий миг я по-кошачьи подскочил на всех конечностях и в воздухе развернулся в сторону выхода. Прыжок был довольно резким и сильным. Отчего удар о потолок берлоги воткнул меня в землю. Ботинок скользнул по мерзлой земле и ударился в медвежий бок.
Все мои ничтожные запасы сил брошены, чтобы вылететь как пробка из берлоги. Я полз как хромой паук, упираясь в стенки тоннеля. Как змея, стараясь вытолкнуть себе всеми мышцами и конечностями: подбородком, носом, животом, спиной, коленями, бровями.
Боль фонила и трещала, как счётчик Гейгера в Чернобыльских подвалах. Я кричал, корябая горло. Когда я услышал позади себя рык из глубины норы, то закричал ещё сильнее. Я почувствовал, как у меня седеют волосы, и чешется голова под шапкой.
Сознание рисовало, как голодная разбуженная пасть хватает меня за ногу и утаскивает во тьму берлоги. И страшную мысль от ужасающей реальности отделяет один миг. И каждый миг из тех, сколько осталось ползти, может стать таковым.
От перенапряжения сознание начало слабеть. Я пребывал в полуобморочном состоянии. Наконец я выбрался наружу. Вцепился в край заснеженного туннеля, ломая ногти, упёрся сломанным локтем в землю, как рычагом, и вытянул себя из берлоги. Вскочил, на мгновение обернувшись. И увидел когтистую лапу, и следующую за ней, недовольную, взлохмаченную морду медведя.
Я снова бежал по лесу. Снося собой маленькие сухие сучья, и раздирая себя и одежду об крепкие хвойные стволы. Хромая одной ногой в шерстяном носке. Сил больше не осталось. Их нет. Они закончились. Мой бег уже представлял из себя не отталкивание ступней от поверхности, а вколачивание их в снежный пол.
За спиной я слышал гневный рев и тяжёлый галоп медведя. Инстинкт понимал, что нужно бежать, но тело отказывало. Все запасы организма истощились. В глазах потемнело. Я ослаб и с трудом дышу. Кажется, будто я уже смотрю на себя со стороны. Шатаясь и замедляя бег на ватных ногах, я рухнул на колени.
«Всё. Больше не могу. Это конец», – пульсировала мысль под приближающийся топот. – «Сейчас он вгрызётся в мою плоть, а у меня нет сил даже закричать. Так молча и умру».
Мощная медвежья лапа опустилась на левое плечо, чиркнув когтями по щеке. Я покачнулся и ждал, смирившись. Из глаз потекли слёзы отчаяния. С трудом я пытался отдышаться.
«Сейчас. Сейчас. Сейчас…», – в обречённом дуэте с сердцем стучала мысль.
Спиной я чувствовал невидимую пасть над моей шеей, словно занесённый топор палача. Секунда
