или XVIII век в версии вторичности.
Но в настоящей работе мы этими проблемами заниматься не будем. В частности, в рамках версии первичности СПИ мы не касаемся вопроса о том, к какому именно времени внутри хронологического интервала между походом 1185 г. и созданием Задонщины его предпочтительно относить. (Отметим лишь, что большинство сторонников данной версии относят создание СПИ ко времени вскоре после 1185 г.)
В рамках версии вторичности СПИ мы тоже не будем специально заниматься уточнением века. Но вопроса о простой имитации или подделке коснемся.
Несколько забегая вперед, укажем, что версия «невинной имитации» обладает в данном случае гораздо меньшим правдоподобием, чем версия поддельности. Дело в том, что, как мы вскоре увидим, объем знаний, необходимых для достижения того уровня сходства с древними текстами, которым обладает СПИ, очень велик. Поэтому крайне маловероятно, чтобы кто-либо взял на себя тот огромный труд, который необходим для овладения всем этим объемом знаний, всего лишь ради удачной стилизации.
В самом деле, стилизатору вполне достаточно, чтобы его произведение производило желаемое впечатление на публику (а для этого, к тому же, обычно бывает нужно не столько реальное сходство с подлинной древностью, сколько соответствие представлениям публики). Только мистификатор будет добиваться того, чтобы его не смогли разоблачить даже специалисты.
Соответственно, в рамках версии вторичности СПИ имеет смысл рассматривать в первую очередь именно вариант с подделкой. Если бы оказалось, что даже и этот вариант не проходит, то про вариант с «невинной имитацией» уже незачем было бы и говорить.
Почти все сторонники позднего происхождения СПИ относят предполагаемого автора СПИ к XVIII веку (и даже у́же – к концу века). Это легко объясняется культурно-историческими соображениями – состоянием русского общества, первой публикацией летописей, пробуждением интереса к древности. Для более раннего времени (XV–XVII вв.) фигура фальсификатора и в самом деле выглядит очень неправдоподобно.
Ради общности мы формально допускаем фигуру фальсификатора для любого времени между созданием Задонщины и концом XVIII в. Но реально везде, где почему-либо необходима конкретизация, мы рассматриваем вариант с сочинителем XVIII века. Наши заключения относительно предполагаемого фальсификатора XVIII в. (подытоженные в § 38) таковы, что они тем более действительны для фальсификатора более ранних веков.
Таким образом, настоящая работа посвящена в первую очередь сравнению аргументации в пользу первичности (подлинности) СПИ и в пользу его поддельности (в последнем случае с преимущественным вниманием к версии о фальсификаторе XVIII века). И ниже мы в большинстве случаев ограничиваемся тем, что вместо строгого противопоставления «первичное – вторичное» рассматриваем не исчерпывающее всех логических возможностей, но для
