стационар представляет собой целый городок. За высоким забором громоздились высокие здания из серого кирпича, между ними росли пышные кусты, а возле проходной радовала глаз круглая клумба. В садике бродили люди в серых пижамах, и пока Люда безуспешно высматривала среди них Льва, заметила нескольких человек в инвалидных колясках, со странно вывернутыми руками и ногами. Как ей потом объяснила Варя, то были пациенты находящегося тут же психоневрологического интерната, и Люда долго еще находилась во власти странного чувства жалости, сочувствия и еще чего-то темного, то ли презрения, то ли отвращения, словом, такого, что необходимо было с корнем вырвать из души и что никак из нее не вырывалось. Потом, конечно, привыкла, научилась понимать, что это точно такие же люди, как она сама, просто им нужна помощь, чтобы жить нормально. Хотя реально получают они этой помощи ровно столько, чтобы не умереть прямо сейчас, государство лучше будет тратить деньги на содержание в психушке здорового человека, чем на нормальный уход за больными. Но и к этой крамольной мысли Люда уже привыкла.
С некоторыми пациентами она уже, как со старыми знакомыми, обменивалась через забор улыбками, и это было, конечно, глупо и самонадеянно, но Люде казалось, что если она подняла настроение больному человеку, то сделала хороший поступок. Так важно было убедиться, что в ней сохранилась хоть малая толика прежней хорошей девочки…
Сегодня никто из приятелей Люды не гулял, и она, пройдясь немного вдоль забора, устроилась на лавочке возле проходной, подставив лицо солнцу почти так же бездумно и безмятежно, как лежащая рядом рыжая кошка.
Почему-то сегодня не хотелось страдать и возмущаться, что ее не пускают на свидание, потому что официально она Льву никто.
Сначала Люда надеялась повидаться с ним хотя бы через забор, но оказалось, что пациентов закрытого отделения выводят на прогулку в специальном закрытом дворике, построенном так, что контакты с внешним миром исключены. Остается только переписка, да и та в любой момент может прерваться. Посчитают врачи, что встречи с дочерью плохо влияют на течение заболевания, и запретят. И не поспоришь. И всякая связь с миром прекратится, потому что в закрытом отделении нет ни почтового ящика, ни телефона-автомата.
Если бы Льва посадили в тюрьму, то там, ясное дело, тоже не сахар, но они с Варей хотя бы знали, сколько ждать. Приговор в десять лет ужасный, но он означает не только то, что человеку сидеть десять лет, но и то, что через десять лет он выйдет. А в психушке можно провести всю жизнь. Кроме того, заключенному можно жениться, а сумасшедшему нет. В тюрьме она бы с Львом быстро расписалась и пользовалась всеми правами законной жены, ездила бы на свидания, требовала пересмотра дела… А сейчас даже пожаловаться не на что и некуда, Льва ведь не судили, он никакой не преступник, совсем наоборот, кристально чист перед законом, просто сильно заболел, а больным место в больнице. Его ни в коем случае не наказывают, наоборот, ему помогают, лечат, на что тут жаловаться?
Коротко мяукнув, кошка спрыгнула с лавочки и вальяжно потрусила по своим кошачьим
