сапоги Адама. – Возможно…
– Возможно, если бы вы раньше поставили меня в известность о том, что Аманде нездоровится, этого удалось бы избежать, – хмуро закончил он за нее, глядя сверху вниз.
Елена задохнулась от обиды, полагая такое обвинение в свой адрес совершенно незаслуженным.
– До недавнего времени девочка прекрасно себя чувствовала. Она плохо перенесла лишь последние несколько миль, потому что дорога стала чрезвычайно ухабистой. Кроме того, милорд, вы же скакали впереди, поэтому у меня не было возможности ни о чем вам сказать.
– Да-да, – рявкнул Адам, нетерпеливо взмахнув рукой. – Отведите Аманду наверх в комнату, а я пока переговорю с хозяином постоялого двора и распоряжусь, чтобы ей принесли горячую воду для купания.
Елена крепко обнимала тихо всхлипывающую девочку.
– И чего-нибудь поесть, милорд. Немного сухарей и воды помогут привести желудок Аманды в норму до отхода ко сну.
– Да, конечно.
Адам перевел взгляд со своих испачканных сапог на расстроенную дочь. Ее кожа имела нездоровую бледность, глаза потемнели, по щекам были размазаны слезы, а роскошные золотистые волосы взмокли и прилипли к лицу. Ее одежда, чулки и ботинки также оказалась заляпанными рвотой.
– Ну-ну, Аманда, это не конец света. Вы пачкаете свою одежду, миссис Лейтон, – отрывисто произнес он, видя, как Елена, опустившись на колени, вытирает девочке слезы собственным кружевным платочком.
– Моя одежда в настоящее время значения не имеет, сэр, – предупреждающе сверкнув глазами в его сторону, заявила она, продолжая приводить в порядок лицо Аманды и нашептывать ей утешительные слова.
Адаму пришлось подавить возмущение, вызванное неподобающим поведением Елены.
– Я просто хотел сказать…
– Прошу нас извинить. – Она выпрямилась, распространяя вокруг волны праведного гнева. – Прежде чем заботиться о себе, мне нужно позаботиться об Аманде.
Стоя в стороне и наблюдая за тем, как Елена, обняв девочку за плечи, ведет ее к постоялому двору, Адам не мог не признать справедливость ее слов. Вот только сказаны они были специально для того, чтобы упрекнуть его в том, что он не беспокоился о здоровье маленькой дочери.
Она заблуждалась. Адам понимал, что просто не умеет вести себя в обществе шестилетней девочки, но это вовсе не означает, что он не обеспокоен ее здоровьем, в чем его обвинила Елена Лейтон. Он просто не знает, как преодолеть пропасть, которая пролегла между ним и Амандой и ширилась день ото дня.
Час спустя, когда Елена присоединилась к Адаму за ужином в уединенной комнате на постоялом дворе, ему предоставилась возможность убедиться, что ее гнев ничуть не поутих. Он распорядился, чтобы горничная отнесла Аманде еду и питье. Вошедшая в комнату Елена, облаченная, как обычно, в одно из неизменных черных платьев и с раскрасневшимися щеками, наградила его взглядом сине-зеленых глаз, сверкающих от неодобрения
