место среди таких порядочных Богов как я, Фаиг и другие.
Опять через стол, или по другую руку Командора, рядом со мной сидел на шатком стуле Господь Бог господин Петкевич. Он, как и обаятельный Димка, тоже мечтал стать актером. С любовью читал Баратынского и Зощенко, ценил заработанные законным путем деньги и не очень плохо играл на баяне. Баян, кстати сказать, был незаменимым участником многих попоек, совершавшихся в нашей общаге.
Зачем нам Инь? Зачем нам Ян?
У нас есть чумовой баян!
Итак, мы готовились сдвинуть точки сборки.
С утра до полудня в голове у меня вертелась одна строчка из ранней цоевской песенки: «Уходи, но оставь мне свой номер…». Театрал Димка сбивчиво описал новую свою подружку, у которой, разумеется, тоже вырезали аппендикс. Мудрый Фаиг вдруг говорил: «Как в том фильме» или: «Как в том романе». А Петкевич между тем рассказал историю про гареевского земляка, приезжавшего в Москву из Лениногорска.
Этот путешественник по прибытии имел при себе все мужские достоинства. Однако, познакомившись с господином Петкевичем, Господь Бог Альберт, так звали молодого человека, оставил одно из своих достоинств в общаге, то есть спустя неделю уехал домой в буквальном смысле лысым. А дело было так. Альберт, изрядно накачавшись пивом, неожиданно обнаружил азартные качества, чем и воспользовался наш баянист. Сначала он выиграл у Альберта в карты, а затем предложил ему пари, что сможет пролезть сквозь бумажку размерами двадцать на пятнадцать сантиметров. Окосевший Альберт с размаху поставил на это дело свою роскошную шевелюру, сказав, что готов стать лысым, если ему продемонстрируют сие чудо. Тогда господин Петкевич схватил ножницы, и через минуту клочок бумаги превратился в приличную непрерывающуюся окружность, в которую мог поместиться не только он, но и его любимый баян, иногда издававший популярную мелодию известной еврейской песенки «В семь сорок он приедет».
Пока Альберт недоуменно зевал и хлопал лениногорскими ресницами, Петкевич, недолго думая, обкорнал теми самими ножницами незадачливую голову путешественника. А закончил он это безжалостное дело бритвой в туалете.
Мы ржали как лошади.
Трава уже ждала нас, и Командор напутствовал перед дальней дорогой:
– Главное – это поймать ха-ха! Точнее, в данном случае, удержать его. Удержаться за ха-ха. Могут быть другие состояния. Умняк, например. На измену можно нарваться. Из комнаты лучше не выходить! Только в случае крайней необходимости… Желательно, воду не пить. Пробьет на хавку – жрите сколько влезет!
Он встал и направился к письменному столу. На нем среди кипы бумаг, учебников и другой литературы стоял будильник, показывающий 15 ноль-ноль. Командор развернул его циферблатом к стене.
– Немного эксперимента не помешает, – сказал он загадочно. – У кого есть часы, снимите и положите на стол. Не боись, воров здесь нет, все свои!
Когда, наконец,
