Говори, Мори.
– В битве при Рэхе Ягрим, Дуля, Харрап и ты Хэврик-один, должны были дождаться сигнала от Севия, и ударить нойтцам во фланг. Сигнал подавался много раз, но вас так и не было. А на кануне вы пятеро здорово поцапались между собой. Теперь я догадываюсь, что было предметом спора.
– Свои догадки Мори, можешь засунуть, сам знаешь куда.
– Нас, голосов кодекса, или как теперь говорят, советников, тогда не позвали. Я не знаю, какую вы клятву в ту ночь дали друг другу. Я не знаю, что вы сказали своим людям, уводя их ночью из стана Севия. Зато через три дня я видел их в стане нойтцев, и не связанными как я, а в полнее свободными.
– Я не отвечаю за то, что сделали Харрап и Ягрим! Вот за что вы меня хотите заставить ответить, я не понимаю.
– А тебя к ответу никто и не призывает, слишком мало доказательств твоей вины. – Спокойно произнёс Мутраб. – Я зол но то, что из-за таких как вы мы теряем уважение, а значит и работу, и случись нам сойтись в честном бою, пощады лучше не ждите. Хотя. – Мутраб усмехнулся. – Вряд ли нам суждено пересечься, вы же бежите битвы как трусы.
– А ты жалкий пёс, готовый за золото подохнуть! – Поднялся Хэврик-один. – И ты прекрасно знаешь, что я не трус.
– Мы вольные бойцы, у нас всегда есть выбор, пока не ударили по рукам! Может мы и псы, но вы шакалы, и питаться теперь вам только падалью! Господа капитаны, достойны ли Ягрим, Дуля, Харрап и Хэврик-один называться вольными бойцами!?
– Нет! – Был дружный ответ.
– Твои бойцы могут выбирать остаться с тобой или избрать себе другого капитана. На них вины нет, вина на тебе, ты их вождь.
– Да я их вождь, и вины на себе не вижу. Тогда у Рэхома, Ягрим первым отказался вести своих людей против Нойта, это было всё равно, что вести их на убой, а они не скот! Брал ли Ягрим золото у нойтцев, я не знаю, но я не брал!!! В тот вечер я спросил у своих сотников, хотят ли они сложить головы за Севия, у которого даже в случае победы нечем было с нами расплатиться? Что ты ответил Берибек?
– Я отказался. Нойтцев было пятьдесят тысяч, а нас вместе с Севием еле тридцать набралось.
– А ты Хан?
– Я, то же.
– Ты Файга?
– Я решил драться.
– Так он решил, но он связан со мной контрактом, и я был вправе приказать ему, и я приказал.
– И что ты хочешь этим сказать Хэврик-один.
– Только-то, что я вождь, капитан, и я не захотел гробить своих людей.
– Ты так говоришь, будто нам этого хочется. Будто Хамонту и его серым совам этого хотелось. Он не отступил, он погиб, и почти все его люди с ним. Зато наш авторитет взлетел до небес, нашему слову верили. А ты, Ягрим, Харрап, Дуля, и такие как вы превращают его вничто. То ради чего погиб Хамонт, втоптано вами в грязь. – В таверне висела тишина.
– Что бы на это сказали Совы? Жаль не спросишь. – Сказал кто-то из капитанов.
– Постойте. –
